4 июня того же года Анненков сообщал в Омск: «Сегодня прибыл первый эшелон таранчей из Кульджи… Есть еще из Китая хорошие вести для нас. Осипов[47] движется на присоединение к нам. Есть донесения, что еще один эшелон в пути. Может быть доставлено до трех тысяч таранчей»[48].
11 июня Анненков доносил в Семипалатинск командиру 2-го корпуса уточненные данные по этому вопросу: «Прибыл первый эщелон таранчей из Кульджи в количестве 150 человек. Второй и третий в пути. Всего будет выслано 10 эшелонов до 1200 человек. Прошу распоряжения о формировании конного таранчинского полка».
Полковник Брянцев сформировал два неполных полка. Сообщил Сидорову, что приобрел 350 винтовок и выразил упрек агентам Сидорова, что они закупали оружие по высоким ценам, чем резко поднимают цены и тем самым наносят ущерб интересам общего дела.
Но все же, добровольцы шли неохотно и Анненков обратился к населению Илийского края с призывом:
Русско-подданным, проживающим в китайских пределах
Граждане!
Партизанская дивизия в настоящее время борется с большевистскими отрядами перед последним опорным пунктом Лепсинского района, перед Черкасским. Борьба трудная и жестокая. Противник, сознавая свою безвыходность, упорно защищается.
С Божьей помощью мы сломим упорство предателей и освободим край от их ига. Идя в Семиречье, мы надеялись, что и вы поможете и поддержите нас и не будете праздно смотреть на нашу кровавую борьбу.
Посылая своего помощника и представителя полковника Сидорова в Кульджу для формирования 1-го конного Илийского полка, я был уверен, что он скоро будет в наших рядах и с Вашей помощью сражаться против большевиков, но Увы! наши ожидания оказались напрасными.
Не забывайте, что настанет тот день, когда Вам придется жить с нами рука об руку, и мы спросим у Вас, помогли ли Вы нам в этой борьбе? Имеете ли Вы нравственное право пользоваться благами жизни в крае, если ВЫ палец о палец не ударили для того, чтобы помочь общему делу.
И так, Граждане! Идите навстречу нам, помогайте нашим бойцам, которые не жалеют жизни за Ваше благополучие! Помогите полковнику Сидорову создать полк, который явится оплотом Вашим.
У нас нет миллионов, но у нас есть чувство патриотизма и долг Родине у нас есть желание бороться с предателями.
Атаман Анненков
2 августа 1919[49].
Воззвание Анненкова сыграло свою роль. К Сидорову продолжали стекаться добровольцы. Со временем мелкие отряды были сведены в полки и составили бригаду численностью до 1500 человек. Это была уже мощная и активная сила, затаившаяся у восточной границы республики. Для действий на таком узком (Хоргос – Кольджат) участке фронта сил бригад было вполне достаточно.
Конечно, одними патриотическими речами и обещаниями светлого будущего заманить добровольцев в отряды Сидорова было невозможно. Это понимал и Анненков, выделявший из своих весьма скромных средств деньги и золото. Но основной ходовой монетой в Синьцзяне был опиум, который интенданты Анненкова умудрялись покупать у ферганских басмачей и привозить в Ставку.
Нужда в деньгах была огромной. Николаевские деньги обесценились и в качестве платежа не принимались. Единственным средством платежа стал опиум. Его постоянно просят командиры частей для продажи китайцам и закупки на вырученные деньги продовольствия и медикаментов. Опиум нужен для подарков и взяток китайским чиновникам, иначе с ними не решишь элементарных вопросов, опиум нужен для выплаты жалования добровольцам. Опиум постоянно просили у Сидорова его отряды для расчетов с китайцами и населением. Но опиума постоянно не хватало. Тем острее была его боль, когда он внезапно обнаружил, что опиум уворовывается его офицерами, которым тот был доверен для хранения. Проведенным расследованием хищение опиума было подтверждено. Сидоров был непримирим к недостаткам и крут к тем по чьей вине они допускались. Возмущенный, он пишет командирам своих отрядов:
4.1 (1920– В.Г.) В Кульджу.
подполковнику Петрову,
подполковнику Брянцеву.
Копия Российскому Консулу.
НР 89. 13 декабря я приказал Вам дать сведения о состоянии бригады и, между прочим, наличности ценностей. Но Вы с подполковником Петровым сообщили все, кроме данных о 4 пудах опия, который увезли лично в Кульджу для продажи. Вы в Кульдже допустили Вашим личным распоряжением тайный оборот с опием, произведенный Трояновым, и полное распыление всей вырученной суммы уже тогда, когда по этому делу велось особое разбирательство специальной комиссией. Все действия Ваши и Ваших ближайших помощников явно мошеннические. Предлагаю Вам в однодневный срок собрать обратно незаконно розданные деньги не проведенные через установленную отчетность. Если Вы не представите упомянутых денег, то ссылки Ваши на приказ Верховного Правительства, строго карающий за непринятие мер по удовлетворению жалованием, не может служить оправданием. Вам, Троянову, Закржевскому, Безверхову за явно невыгодные для казны сделки, кроме того, полная изолированность района и отсутствие притока денег, также организационная работа на фронте и непрерывные боевые операции, все это, скорее всего должно было внушить Вам самую строгую постоянность в деле и Вашим помощникам. Ожидаю, что через 24 часа деньги будут внесены Бригинту (бригадному интенданству – В.Г.) Сидоров[50].
Деньги были возвращены, есаул Троянов арестован и лишен орденов.
К сентябрю 1919 г. у Сидорова и Брянцева стало достаточно сил для перехода от мелких набегов на территорию Джаркентского и Пржевальского уездов к крупным по их возможностям операциям.
По некоторым данным[51] в дальнейшем им были сформированы Отдельная Стрелковая бригада из двух полков (Текесского кавалерийского и Кольджатского или Семиреченского пластунского казачьего полка).
Военные действия между отрядами полковника Сидорова и красными силами происходили на территории восточной части Джаркентского уезда, являвшегося продолжением Илийской впадины. Здесь эта часть уезда совпадала с государственной границей России, проходящей по р. Хоргос, на севере и западе ограничивалась Джунгарским Алатау, на юге – поймой р. Или. Эта часть Илийской долины стала российской в результате ее передачи Китаем в соответствии с Ливадийским соглашением 1887 г. и Петербургским договором 1883 г. для расселения китайских подданных, бежавших в Россию после подавления китайцами восстания местного населения в 70-х гг. XIX века и сменивших китайское подданство на российское.
