Знак триады, предложенный Рерихом в качестве символа Знамени Мира, можно встретить в любом уголке Земли. Существуют различные интерпретации этого знака. Для одних он является символом прошлого, настоящего и будущего в кольце Вечности. Для других он означает религию, науку и искусство, объединенные кольцом Культуры. Независимо от интерпретации, знак этот имеет самый универсальный характер и оказывается распространенным во всем мире. Древнейший из индийских символов – Чинтамани, знак счастья – содержит это изображение. Его же можно найти в Храме Неба в Пекине. Он появляется на тибетском символе Трех Сокровищ, на нагрудной пластинке Христа на известном полотне Мемлинга, на изображении Страсбургской Мадонны, на щитах крестоносцев и гербах тамплиеров. Его можно увидеть на клинках знаменитых кавказских мечей «Гурда». В качестве символа знак триединства используется в различных философских системах. Этот же знак можно найти на изображениях Гэсэр-Хана и Ригден-Джапо, на тамге Тамерлана и гербе римских пап, на картинах древних испанских художников и Тициана, на древней иконе св. Николая Барийского и на старинном изображении св. преподобного Сергия и Пресвятой Троицы, на эфиопских и коптских древностях, на скалах Монголии, на тибетских перстнях, на нагрудных украшениях Лахула, Ладака и всех Гималайских районов, на керамике эпохи неолита. Символ триады используется на буддистских знаменах. В Монголии этим знаком клеймят скакунов. Исследуя эпоху неолита, мы находим в гончарных орнаментах тот же знак. Вот почему для знамени, под которым должны были объединиться земли и страны, был избран знак, прошедший через тысячелетия. При этом данный символ применялся не просто в виде орнаментального украшения, но всегда с особым значением. Если собрать вместе все отпечатки того же самого знака, то, быть может, он окажется самым распространенным и древним среди символов, известных человечеству. Там, где что-то нуждается в глобальной охране, – там должно быть такое изображение. Когда речь идет о защите мировых сокровищ, невозможно найти более точного и прекрасного символа, чем Знак Триединства, потому что он универсален, древен и полон глубокого смысла, который не может не найти отклика в каждом человеческом сердце. Ведь единство – это то, чего всегда не хватало, не хватает и, наверное, никогда не будет хватать человеческому роду. Это – тот потерянный Рай, о котором тайно или явно плачут сердца всех живых существ.
Не все народы и традиции объясняли этот символ одинаково. То его связывали с тремя солнцами (азиатские и праславянские легенды), то с небесным оком, то с душой, триединством Бога, с тремя сокровищами Востока (Будда, Дхарма, Сангха), преемственностью прошлого, настоящего и будущего, истиной, красотой, справедливостью и так далее. Подводя итог своим исследованиям, Рерих назовет символ Знаменем Мира и напишет: «Символ этот имеет огромную древность и встречается во всем мире, потому он не может быть ограничен какой-либо сектой, организацией, религией или традицией, а также личными или групповыми интересами, ибо представляет эволюцию сознания во всех ее фазах…» Достаточно добавить, что знак тамги находит место и в сегодняшней жизни – он является символом Международного пакта культуры.
Загадки, тайны, версии, предположения – это то, из чего, по большей мере, состоит история Тамерлана. Но есть и то, что мы знаем наверняка. А именно – в XIV веке в Средней Азии жил полководец-завоеватель по имени Тимур. И какие бы цели не преследовал он на самом деле, безусловно, это был неординарный человек. Он создал мощнейшую в истории армию и, сумев создать могущественную империю, конечно, заслужил право зваться Великим. А еще он оставил в память о себе поражающие своей красотой архитектурные шедевры, которые, несомненно, заслуживают отдельного разговора.
Став правителем Самарканда, Тимур незамедлительно начал расстраивать и украшать свою столицу. Надо заметить, что кроме таких увлечений, как охота и игра в шахматы, у эмира было еще одно – архитектура. Позже нельзя было найти ни одного места в Самарканде и близлежащих землях, которое осталось бы незастроенным. После завоевания страны Шам[9] (современные Сирия – Иордания), Тимур собрал в своей столице тысячи и тысячи зодчих, ремесленников, оружейников, строителей и прочих мастеровых людей. И все они под неусыпным надзором своего эмира создали поистине уникальное творение – город-цветок Самарканд – один из древнейших городов мира, ровесник Рима, Афин, Вавилона, который издавна притягивал к себе взоры политиков, деловых людей, путешественников из разных стран. Тимур содействовал строительству в целом, а особенно – строительству монументальных исторических зданий. Некоторые из них можно увидеть и сегодня, побывав в этом удивительном восточном городе. Надпись на двери дворца Тамерлана «Ак-Сарай» в Шахрисабзе гласит: «Если вы сомневаетесь в нашем могуществе – посмотрите на наши постройки». Надпись говорит сама за себя. Внушительная архитектура была нацелена на демонстрацию величия империи. Все возможные средства и усилия направлялись на то, чтобы строить действительно великолепные здания. Для работ доставлялся обширный диапазон строительных материалов из соседних регионов, было привлечено множество известных архитекторов, поставщиков, а также огромное количество рабочих. Различные специалисты были взяты из оккупированных стран. Тамерлан дал приказ своим воинам, чтобы после вхождения в каждый из завоеванных городов они целенаправленно разыскивали мастеров всех направлений и переправляли их в Самарканд. Однако в такой постановке вопроса был и свой минус: сооружения Тамерлана возводились наспех архитекторами, насильственно привезенными из завоеванных стран, то есть подневольными людьми. Работы велись небрежно, с грубыми техническими ошибками. К тому же правитель Самарканда вмешивался в проектирование и строительство, постоянно навязывая свои указания. Поэтому неудивительно, что некоторые из построенных в то время грандиозных зданий начинали разрушаться. С другой стороны, запуганные легендарной жестокостью эмира зодчие под страхом расправы редко позволяли себе нерадивое отношение к выполняемым ими работам; ценой огромных усилий они, насколько могли, пытались исправлять вопиющие ошибки в строительных проектах Тимура. Как бы там ни было, весь XIV век Средняя Азия была местом концентрации опытных архитекторов и художников, большинство из которых дислоцировались в Самарканде. Квалифицированные ремесленники из Ирана, Азербайджана, Хорезма и Индии никогда не пренебрегали приглашением принять участие в создании архитектурных шедевров. И иностранные, и местные мастера понимали огромную важность проектов эмира Тимура. Они представляли различные виды прикладного искусства, общаясь, усваивали стили друг друга, создавая совершенно новый, оригинальный стиль.
