Полк воевал в составе 16-й воздушной армии под командованием Героя Советского Союза генерал-полковника авиации С. И. Руденко. А оперативно полк подчинялся авиакорпусу, которым командовал Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Е. Я. Савицкий.
Но одно дело все это слышать, другое - увидеть собственными глазами.
Я увидел не только "лавочкины" с красными носами и белыми хвостами - так окрашивались машины, на которых летали асы нашей авиации, я увидел часть, живущую традициями и опытом настоящего.
Созданный в 1938 году, полк в начале войны прикрывал небо Ленинграда. Летчики дрались отлично. На боевом счету полка в то время было 282 боевых вылета, 415 воздушных боев, 76 сбитых немецких самолетов, а Дмитрий Титаренко за мастерство и отвагу, проявленные им в боях за Ленинград, был удостоен звания почетного гражданина этого города.
Затем полк воевал на Воронежском фронте, потом - на Курской дуге, оказывается, под Белгородом мы сражались рядом: полк тогда тоже входил в состав 2-й воздушной армии. Летчики полка участвовали в боях за освобождение Украины, Белоруссии, Литвы. Во время Белорусской операции советские асы одержали ряд блестящих побед. В полку потери были сравнительно невелики.
В январе 1944 года по инициативе командующего ВВС Красной Армии Главного маршала авиации А. А. Новикова полк получил специальное задание - вести свободную охоту. Это было несомненным признанием боевых возможностей полка и его командира - Героя Советского Союза Льва Шестакова, опытного летчика, воевавшего еще в Испании.
Майор Шестаков, к сожалению, командовал полком недолго - с августа сорок третьего года. Когда он принял полк, ему было всего двадцать семь лет. О нем рассказал мне Дмитрий Титаренко. Лев Шестаков был летчиком, в совершенстве владевшим техникой пилотирования. Он был командиром-новатором, воздушным бойцом в самом высоком понимании этого слова. Он был ярым противником старых приемов ведения воздушного боя, боя на виражах, считая его пассивным и оборонительным. Высота, скорость, удар с короткой дистанции - вот основы тактики этого летчика, впоследствии ставшие незыблемым правилом для всех летчиков 19-го полка. Боевое мастерство Льва Шестакова выросло и окрепло в боях за Одессу и Сталинград. Летчики авиаполка, которым тогда он командовал, взлетали на выполнение боевых заданий прямо с улиц оборонявшейся Одессы.
Под руководством Льва Шестакова полк отличился в боях под Проскуровом весной 1944 года, за что и получил звание Проскуровского. Но в этих же боях и погиб 29-летний командир полка: расстрелянный им в упор бомбардировщик врага взорвался, и взрывной волной был разрушен самолет Шестакова. В дни ожесточенных боев за Троекуров был сбит и пропал без вести еще один летчик полка - молодой способный пилот Сергей Крамаренко. Рассказывая о боях за Проскуров, Титаренко вспоминал об этом летчике с уважением. В полку верили, что он жив...
После гибели майора Шестакова авиачасть принял Павел Федорович Чупиков. Память о погибшем командире в полку чтили особо - и распорядком внутренних служб, заведенным при Шестакове, и поддержанием профессионального мастерства, и тем духом товарищества, которым так дорожил при жизни Лев Шестаков.
Штурманское дело в полку было поставлено отлично - я это понял сразу же, как только начал знакомиться со штурманами эскадрилий, с летчиками. На первых порах даже не я помогал подчиненным своими советами, а они - мне. Ведь я перешел не только из полка в полк, но и с 1-го Украинского фронта на 1-й Белорусский. Новый фронт - незнакомая местность. Штурман полка должен отвечать за навигационную подготовку летчиков, за их умение быстро ориентироваться на местности. Полк стоял в это время в Польше.
Приближалась 27-я годовщина Великого Октября. Зима в том году наступила ранняя, поля были покрыты снегом, который то и дело съедался дождями и оттепелями - ориентироваться нелегко. Хорошо еще на нашем участке фронта пока было затишье, и мы лишь изредка вылетали на охоту южнее Варшавы. Накануне Октябрьских праздников летчики полка с радостью узнали,что завершено освобождение нашей Родины, восстановлена государственная граница на всем ее протяжении - от Баренцева до Черного моря. Теперь перед нашими Вооруженными Силами, перед нашей авиацией стояла задача до конца разгромить врага.
... Как человек в части новый, я понимал, что ко мне будут приглядываться, - значит, ответственность за правильность моих действий и решений возрастает. Помню, думал я об этом, слушая рассказы Кожедуба, Титаренко и Зарицкого о работе полка. Прервал мои размышления Павел Федорович:
- Ну что, Саша, невесел? Пошли на разбор. Представлю тебя ребятам.
Так я впервые познакомился с одной из традиций соединения: проводить перед ужином разбор летного дня. В столовой собрался весь личный состав полка. Чупиков представил меня собравшимся. Попросил рассказать о себе. Слушали меня внимательно и доброжелательно. По репликам и шуткам, сопровождавшим мой рассказ, понял, что войти мне в этот прославленный полк будет легче, чем я ожидал. Павел Федорович сумел и здесь создать своеобразную "чупиковскую" атмосферу. Атмосферу демократизма в сочетании со строгой воинской дисциплиной.
Потом начался разбор полетов. Говорили лаконично, точно, со знанием дела. Общих слов не допускали. Ругали, невзирая на былые заслуги, должности и звания. Здесь, на разборе, я не только узнал, но и почувствовал, что такое свободная охота, каковы ее особенности и возможности, здесь (пока, правда, чисто теоретически) убедился в том, что летный состав полка способен решать самые сложные задачи.
После разбора был небольшой импровизированный концерт (тоже традиция полка), а потом мы с Кожедубом, Титаренко и Зарицким отправились в "нашу келью", как выразился Костя Зарицкий.
- Вот наша комната, - сказал Кожедуб после того, как мы поднялись по довольно крутой лестнице на второй этаж. - Учти, по этой лестнице только Зорька забирается, не падая. Зорьку видел?
О медвежонке Зорьке, любимице полка, я услышал впервые на вечернем разборе, а потом и увидел ее.
...Докладывал командир третьей эскадрильи капитан Щербаков. Обычный доклад - полеты, люди, техника. И вдруг...
- Капитан, - прервал Щербакова заместитель начальника штаба капитан Виноградов, - если Зорька по-прежнему будет нарушать распорядок, установленный в полку, придется принять меры. Только и знает, что хулиганит.
- Кто такой этот "Зорька"? - спросил я сидящего рядом Костю Зарицкого, полагая, что речь идет о летчике с позывным "Зорька". (Забегая вперед, скажу, что в 176-м полку очень любили всякие шутливые прозвища и позывные.) Но ответить мне он не успел: в дверях столовой появилась... медвежья морда.
