Ранним утром следующего дня рыбаки выехали из Вешенской. Повсюду на рыбаков смотрели бугры. Яры избороздили землю. Нелегко взращивать здесь хлеб. К тому же пески из Сальских степей добрались и сюда, до самой Вешенской. Их остановил и приколол к земле сосновый и березовый лес. Много лет назад здесь по инициативе писателя начались посадки леса, которые продолжаются и поныне. Сосновые, дубовые, березовые леса опоясывают вешенскую землю и сковывают пески.
Они увидели все, что хотели: дом, где родился Шолохов, хутор Калининский, который теперь во всем мире знают под именем Татарского, хутор Лебяжий, выведенный в «Поднятой целине» под названием Гремячий Лог. Жители Лебяжьего сказали рыбакам, что в хуторе до сих пор живы женщины, которые отнимали у Давыдова ключи от амбаров…
– Где, где они? – взволновались рыбаки. – Покажите нам этих несознательных женщин!
– Что вы! – успокоили рыбаков хуторяне. – Они теперь сознательные колхозницы, почетные пенсионерки.
Уж такова сила художественной магии произведений писателя, что кажется, будто это случилось не сорок с лишком лет назад, а вчера.
Были рыбаки и на съемках художественного фильма «Когда казаки плачут» по рассказу Шолохова и еще раз зримо увидели давным-давно ушедшую жизнь.
Секретарь райкома партии А.Г. Кольцов привел рыбаков к многовековому дубу. Одни говорят, что ему уже 370 лет, другие утверждают, будто этому дубу только 170. Во всяком случае, он уже рос, когда бывшие запорожцы впервые высадились на Тамани и стали осваивать кубанскую землю. Тщетно пытались рыбаки охватить его ствол руками.
– Вот так и книги Шолохова будут жить долго, – сказал кто-то из рыбаков, глядя на могучий и кряжистый дуб.
В Вешенскую кубанцы вернулись переполненные впечатлениями от встречи с людьми и памятными местами шолоховской земли.
Секретарь писателя Иван Семенович Погорелов принес рыбакам подарок – книги писателя «Тихий Дон» и «Поднятую целину» с надписями Шолохова, персонально адресованными каждому кубанцу.
– Ивану Ивановичу книгу с особым приветом, – говорит И.С. Погорелов, вручая рыбаку и охотнику роман «Тихий Дон».
Рыбаки окружили товарища. Он бережно открыл книгу. На ней ровные наискось строчки:
«Знаменитому охотнику
Александрову И.И.
С приветом М. Шолохов.
25.2.72».
И тут же И.С. Погорелов сообщил, что писатель приглашает кубанских рыбаков к себе.
В пять часов вечера гости уже были в доме писателя. Они входили во двор и в дом Михаила Александровича с заметным волнением. Здесь долгие годы вынашивались замыслы художественных творений и писались страница за страницей его бессмертные книги. Для кубанцев этот дом уже был музеем. Но едва поднялись по ступенькам и вошли в прихожую, где их встретили писатель, его жена Мария Петровна и дочь Светлана Михайловна, как вскоре поняли, что это еще не музей, а обжитая квартира труженика. И принимал он сегодня тружеников. Он так и сказал им: «Приветствую дорогих кубанских рыбаков – тружеников голубых дорог!» И крепко пожимал натруженные руки гостей.
Потом Михаил Александрович сделал жест в сторону не утратившей своей красоты, смуглой, с черными родинками-пятнышками на лице, жены и похожей на него дочери:
– Познакомьтесь с моей молодой женой (скоро у нас с нею золотая свадьба) и престарелой дочкой. И раздевайтесь. Одежду, если не уместится на вешалке, кладите где удастся, не стесняйтесь.
Гости подходят к Марии Петровне и Светлане Михайловне и знакомятся. Они ведут рыбаков в большой зал, вдоль стен которого стоят цветы и полки с сувенирами. Среди них кубанцы узнали и свой подарок – макет рыбацкого судна.
– Прошу к столу, – говорит Шолохов. – В этом доме это железный закон.
Гости усаживаются за два длинных овальных стола. На столе фрукты, чашки для кофе, в чехлах бутылки французского «Мартеля». Шолохов и Мария Петровна садятся в торце стола, усадив между собой Кадинца.
Михаил Александрович кивает на бутылки с коньяком и приглашает рыбаков:
– А ну скручивайте этим бутылкам головы. А вы, молодой человек, – обращается писатель к широкоплечему и высокому богатырю-рыбаку, бригадиру Луке Григорьевичу Холодному, – подавайте пример всем остальным.
Пока рыбаки открывали бутылки, Мария Петровна и Светлана Михайловна разлили в чашки кофе.
Снова, как и в предыдущих двух встречах, возникает заинтересованный, страстный разговор о судьбе рыбацкой профессии, о будущем Азовского моря. В. Кадинец сказал писателю, что Азовское море становится все более соленым.
– Да, того Азовского моря, которое было, уже не будет, – соглашается Шолохов. – Но надо что-то делать, чтобы спасти его.
Рыбаки сообщают, что есть проект перекрытия Керченского пролива и сооружения плотины с тем, чтобы можно было регулировать водообмен между Черным и Азовским морями.
– В общих чертах я знаком с этим проектом, – сказал Шолохов. – Это, конечно, разумная мера.
Потом рыбаки сказали, что у них остался один номерной сейнер (все остальные имеют названия) и просят писателя дать согласие назвать его именем судно. Шолохов покачал головой.
– Ребята, я просил у себя в Вешенской не называть моим именем улицу. Не послушались… Спасибо за честь. Но не надо. Не хочу при жизни ставить себе бюсты. Нехорошо это…
Скромность – черта характера писателя-труженика. Чуть позже, когда кто-то из рыбаков рассказал шутливую историю о запорожце и любимой им поговорке и писатель, повторив ее, добавил, что «теперь есть у меня чем защищаться», в разговор вступила Мария Петровна:
– Михаил Александрович умеет защищать других, а себя защитить не может… Даже в мелочах: имея четверых детей, всю жизнь платил по бездетности.
– Буду я ходить по кабинетам со справками, доказывать, что у меня четверо детей, – возразил Шолохов. – Я всю войну провоевал в должности полкового комиссара, корреспондента газеты, а жил на солдатском пайке и не получал денег по военному аттестату. Жена с малыми детьми продавала домашние вещи, чтобы прокормиться. Когда пушки утихли, стал я искать свои деньги по аттестату. Но мне ответили: «Что с воза упало, то пропало». Ну и бог с ними. Выжили. Всем было тяжело в войну…
Война вошла и в этот гостеприимный дом. Шолохов рассказал кубанским рыбакам, как фашистские стервятники бомбили дом писателя и от осколков погибла его мать Анастасия Даниловна. Память о войне цепко живет в душе и в сердце Михаила Александровича. Ведь он не только воевал и делил с солдатами все тяготы фронтовой жизни, но и сейчас, работая над эпопеей «Они сражались за Родину», продолжает воскрешать в памяти события далекого прошлого.
