что времена испытаний и господства тьмы когда-нибудь непременно закончатся.
Но времена испытаний ещё будут продолжаться и продолжаться. Осень 1958 года ознаменовалась не только развернувшейся травлей поэта Бориса Пастернака, вызванной присуждением ему Нобелевской премии, «несанкционированной» советской властью. Безбожники не забывали о своём безбожном деле. Вышло постановление Совета министров, резко повысившее налоги на землю под церковными строениями и на доход со свечных мастерских, затем ЦК КПСС принял постановление «О мерах по прекращению паломничества к так называемым святым местам». Было учтено свыше семисот таких мест, и их стали «гасить» — засыпали землёй святые источники и на их месте строили свинофермы, милиция обязана была арестовывать паломников. 29 декабря власть изъяла из Уголовного кодекса понятие «враг народа» и одновременно утвердила план закрытия половины монастырей, рассчитанный на 1959—1960 годы.
А в это самое время настоятель храма Успения Богородицы в городе Тарту уже собирал материалы для своей будущей работы «Православие в Эстонии».
Наступил 1959-й — год, в который герой этой книги, отметив своё тридцатилетие, стал благочинным Тарту-Вильяндиского округа Таллинской епархии, включавшего в себя тридцать два русских и эстонских прихода. Благочинный — это не особый церковный сан, а должность, среднее звено между приходами и епархией. Правила о благочинных определены Синодом ещё в дореволюционное время, и они таковыми и остаются: «1. Через благочинного епархиальное начальство производит ближайший и всесторонний надзор за церквами и духовенством округа с целью охранения порядка в церкви и исправности в её служителях на пользу христиан и на славу Божию. 2. Через благочинного приводятся в исполнение распоряжения епархиального начальства, относящиеся к приходским церквам и к церковным причтам. И, наконец, благочинный разрешает священникам отлучаться далее 25 вёрст от их прихода в той же епархии. 3. Благочинный имеет некоторую руководственную власть по отношению к причтам своего округа; так, он разрешает недоразумения причта относительно смысла начальственных распоряжений, имеет власть давать нужные наставления и пр. 4. Благочинному принадлежит некоторое право суда по таким спорным делам и жалобам между духовными лицами или между ними и прихожанами, которые могут быть окончены примирением, или по таким проступкам духовных лиц, которые по закону не требуют формального судопроизводства и могут быть устранены мерами увещания, выговоров, внушений и т. п. Священников он имеет право штрафовать внушением при причте, а диаконов и причетников, кроме того, и земными поклонами в церкви».
Православные священники Эстонии жили ещё беднее, чем в России, в Белоруссии, на Украине. Многим, особенно многодетным, приходилось подрабатывать — почтальонами, кочегарами, разнорабочими в совхозах. Благочинный отец Алексей, как мог, старался заботиться о них, следил, чтобы их не ущемляли. Ему было несколько легче, ведь у него ни семьи, ни детей. Но в это время на семью Ридигер навалилось несчастье — тяжело заболела дорогая мама Елена Иосифовна. Под тяжестью переживаний отец Михаил тоже резко сдал, и основная забота легла на плечи его сына — отца Алексея. Год тридцатилетия стал самым тяжким в его жизни. 19 августа 1959 года, в самый праздник Преображения Господня, Елена Иосифовна Ридигер, урождённая Писарева, скончалась. Отпевание происходило в Александро-Невском соборе Таллина, и там же, на местном кладбище, нашла упокоение эта женщина, которая вложила в сердце будущего Патриарха всю свою доброту. Отец и сын отныне оба становились одинокими: один — вдовый, другой — разведённый.
Смерть матери ускорила принятие Алексеем монашеского пострига. Пока она болела, он не мог совершить этот шаг, ибо монах уже не принадлежит себе — куда-нибудь направят, и надо подчиняться. Теперь в этом отношении он стал свободен и мог объявить о желании стать иноком владыке Иоанну. Началась подготовка к важной перемене в жизни.
Заканчивались пятидесятые. Страна уже оправилась от послевоенной разрухи. В околоземную орбиту один за другим врывались спутники, автоматическая межпланетная станция «Луна-2» осуществила посадку аппарата на поверхность вечной земной спутницы. Строились заводы и фабрики, открывались новые аэропорты, в районе строительства Братской ГЭС перекрыли Ангару. Хрущёв доказывал силу советского государства на международной арене: впервые руководитель СССР побывал в Америке, а на Генеральной Ассамблее ООН именно наша страна выдвинула декларацию о всеобщем и полном разоружении.
На фоне всех этих успехов вне и внутри страны кому-то уж очень мешали православные священники. Как будто они внушали своим прихожанам: не стройте, не радуйтесь освоению космоса, не хлопайте в ладоши на собраниях, не гордитесь, что ваша страна стала сильнейшей в мире! Но ведь нет, они жили той же судьбой, что и весь народ, и вместе с народом радовались, когда из новостей узнавали об успехах страны. Почему же такую ненависть разжигали к ним партийные верхи?
Отныне все, кто ходил в храмы, подвергались наказаниям — партийного могли исключить из партии, руководителя понизить в должности, а то и уволить с работы. В 1960 году были запрещены крестные ходы, которые якобы становились причиной хулиганств — мол, в народе уже такая нелюбовь к попам, что люди не могут сдерживать свои чувства, совершают нападения, швыряют камни.
13 января 1960 года ЦК КПСС принял постановление «О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства о культах». Представители Церкви обвинялись в том, что строили новые церкви, покупали для себя дома, автомобили, вели благотворительную деятельность, не выгоняли из храмов молодёжь... В следующих постановлениях, по логике, их можно было обвинить в том, что едят, пьют, рожают и воспитывают детей, дышат тем же воздухом, что и остальные граждане СССР!
Патриарх Алексий решил выйти на бой. 16 февраля 1960 года в Кремле проходила конференция советской общественности за разоружение. Приглашённый на неё Патриарх выступил с речью:
— Моими устами говорит с вами Русская Православная Церковь, объединяющая миллионы православных христиан — граждан нашего государства... Как свидетельствует история, это есть та самая Церковь, которая на заре русской государственности содействовала устроению гражданского порядка на Руси, укрепляла христианским назиданием правовые основы семьи, утверждала гражданскую правоспособность женщины, осуждала ростовщичество и рабовладение, воспитывала в людях чувство ответственности и долга и своим законодательством нередко восполняла пробелы государственного закона... Церковь Христова, полагающая своей целью благо людей, от людей же испытывает нападки и порицания, и тем не менее она выполняет свой долг, призывая людей к миру и любви. Кроме того, в таком положении Церкви есть и много утешительного для верных её членов, ибо что могут значить все усилия человеческого разума против Христианства, если двухтысячелетняя история его говорит
