благоприятным образом влияли на мировоззрение людей.
Представители творческой элиты могли зайти в ЦК к Машерову и поговорить откровенно. Леонид Левин, один из авторов мемориального комплекса «Хатынь», рассказывал, что министр культуры СССР Екатерина Фурцева настаивала на сносе уникального творения, как не отвечавшего требованиям соцреалистического искусства. Заступился Петр Миронович. Более того, он был инициатором выдвижения мемориала на получение Ленинской премии, памятника, который, по словам американского президента Никсона, стал достопримечательностью страны.
Машеров развеял тучи, сгустившиеся над Русским театром после постановки пьесы венгерского драматурга Имре Мадача «Трагедия человека». Это было, как говорил известный режиссер-постановщик Борис Луценко, сложное философское произведение, да еще на грани допустимого при господстве атеистической доктрины в освещении прошедших эпох. Борис Иванович взялся за его воплощение на сцене, думая о том, что ему представится возможность попасть в страну, найти могилу отца, погибшего под Будапештом на войне. Премьера была принята публикой на «ура». Однако некоторым функционерам спектакль показался абстрактным, о чем доложили первому секретарю ЦК. Главхуд попросился к нему на прием. Луценко сумел доказать свою правоту и на всю жизнь сохранил многократно усилившееся восхищение Петром Мироновичем, который понимал театр, поддерживал и поощрял творческих людей.
Неизгладимое впечатление создалось о белорусском лидере и у народного артиста республики Геннадия Гарбука, радующего зрителей своим творчеством в Национальном академическом театре имени Янки Купалы. На «Субботней встрече» в редакции газеты «Белорусская нива» Геннадий Михайлович рассказал:
— Камедыя «Пагарэльцы» з такім скрыпам праходзіла! I паставілі толькі таму, што Макаёнак сябраваў з Машэравым, якога Андрэй Ягоравіч запрасіў на прагляд. Чыноўнікі не прапускалі, Міністэрства культуры — ні ў якім разе! Вы што! Пра работнікаў ЦК! Ого! А Машэраў паглядзеў: «А што тут такога? Усё правільна». Ён быў, як кажуць, чалавек без мух у носе. Дэмакратычны. Без гонару. I гэта было не найграна. Гэта была яго чалавечая сутнасць.
Машеров, по сути, являлся покровителем художественного коллектива «Песняры». Когда в 1970 году ансамбль стал победителем Всесоюзного конкурса артистов эстрады, Петр Миронович пригласил ребят в рабочий кабинет в ЦК на беседу. Это, по их оценке, был содержательный диалог о пропаганде белорусского песенного искусства, раскрывающего душу народа, сохраняющего и развивающего его культурное наследие. Призвал дальше все делать красиво, вспомнив крылатую пушкинскую строчку: «Служенье муз не терпит суеты». Затем поинтересовался бытовыми проблемами. Узнав, что у многих нет жилья, оказал содействие в его предоставлении, а также помог приобрести импортную музыкальную аппаратуру. Для этого провел переговоры в Минфине СССР и добился выделения необходимой суммы.
Внимание было не разовым, а постоянным. В программе «Через всю войну» ретивые чиновники узрели «нечто» выходящее за рамки дозволенного. Ансамбль «Песняры» могли «прихлопнуть». Петр Миронович заступился. Более того, направляясь во главе делегации на съезд коммунистов ГДР, он настоял на том, чтобы этот коллектив принял участие в культурной программе, выступил с концертами перед местным населением и советскими воинами.
— Петр Миронович благословил ансамбль и меня на поездку в США,— рассказывает композитор Игорь Лученок.— Зарубежная пресса назвала приезд белорусских музыкантов «русским вторжением на западном рок-фронте». Американскому слушателю понравился необычный вокал участников ансамбля, манера исполнения, самобытные песни, фольклор незнакомого народа. По сути, «Песняры» открыли миру европейскую страну Беларусь. Были представлены и мои песни на слова Максима Богдановича, Янки Купалы, Аркадия Кулешова. Тепло принимали «Веронику», «Алесю», «Добры вечар, дзяўчыначка». За две недели побывали в шести штатах, проехав на автобусе две тысячи триста миль. По возвращении домой в день рождения Мулявина, 12 января, мы встретились с Машеровым. Подробно рассказали о гастролях, о том как отзывались о них американцы. Он слушал, улыбался и гордился тем, что именно мы первыми в Советском Союзе совершили песенный прорыв за океаном.
На 10-летний юбилей «Песняров» Петр Миронович с высшим руководством прибыл во Дворец спорта. По случаю знаменательной даты последовал Указ Президиума Верховного Совета республики о присуждении руководителю ансамбля Владимиру Мулявину звания «Народный артист БССР», а другим артистам — звания «Заслуженный артист БССР». Творческий коллектив в знак благодарности исполнил любимую песню Машерова «Александрына», ставшую народной:
Мне не забыцца песні той даўняе вясны:
— На Мурамскай дарожцы стаялі тры сасны...
Хадзілі мы, спявалі, і з песняй ты цвіла.
Александрына, помніш, якою ты была?
Цяпер магу прызнацца, тады пачаў кахаць,
Цябе з ніякай кветкай не мог я параўнаць...
Неожиданно в середине дня первый секретарь ЦК появился в театре Янки Купалы в канун 50-летия Национального академического. Шла репетиция «Амнистии» Николая Матуковского. Тихонько, как рядовой зритель, присел в партере, чтобы никому не мешать. Актеры увидели знаменитого соседа и остановили представление. Он приветливо сказал:
— Продолжайте, продолжайте.
Режиссер спектакля произнес:
— Да мы, Петр Миронович, собственно, уже и закончили.
Машеров подошел к сцене и, опираясь на спинку кресла, с присущей ему улыбкой спросил:
— Ну что, купаловцы, как собираетесь праздновать юбилей?
Появившиеся в зале директор театра Иван Михалюто и парторг Зинаида Броварская начали излагать программу. Петр Миронович их деликатно остановил:
— О ней мне все известно. Мероприятия вы наметили обширные. Но я хочу знать, что может Центральный Комитет партии для вас сделать? Конечно, будут награды. Я дал указание министру культуры выдать всем работникам премии в размере оклада. И приглашаю труппу на правительственный ужин во вторник, когда у вас будет выходной. Согласны?
Все дружно зааплодировали.
Спустя годы актер Юрий Сохарь в книге «Светлая печаль» писал:
День выдался сухим и теплым, хотя на дворе был конец ноября. Небольшими группами, а то и в одиночку, гордо подходили мы к Дому приемов. Нас встречали люди в штатском, внимательно посмотрев на тисненные золотом именные приглашения, вежливо пропускали дальше. В холле с нас бережно сняли верхнюю одежду, и мы оказались в большом зале, ярко освещенном роскошными люстрами и бра. Столы, стоявшие буквой «П», уже были накрыты, предполагался фуршет. Вдоль сцен выстроились ряды красивых девушек в национальных костюмах. Тихо играла музыка: здесь работали талантливые режиссеры.
Ровно в 17-00 музыка умолкла, и из боковой двери вышел Машеров, ведя за собой всех членов Бюро ЦК, которых мы приветствовали бурными аплодисментами. Петр Миронович произнес «нараспев» короткую речь, поздравил с юбилеем, пожелал всем здоровья и предложил тост за процветание театра. Угощали «по-богатому».
Машеров шел по рядам и пожимал актерам руки, иногда останавливался и о чем-то разговаривал — так он отдавал дань уважения купаловцам.
После приема мы побрели в Дом актера. Гудевшей там братии эмоционально рассказывали о прошедшем мероприятии «у Мироновича».
Не оставалось в долгу руководство республики и перед художниками. Петр Миронович
