Следующий отрывок снова возвращается к обмену подарками между двумя друзьями и описывает их отношения: «Не доходя до Хулбахар-Хун Хорконак-Джубура, под густым деревом они объявили себя anda, любили друг друга, наслаждались праздниками и пирами, а ночью спали вместе под одним одеялом. Тэмуджин и Джамука любили друг друга; они любили друг друга год и половину следующего года». Редко автор «Сокровенного сказания» так щедр на слова любви.
Но однажды, когда оба anda, сопровождая свои стада, дошли до гостеприимных пастбищ, Джамука воскликнул: «Anda, anda Тэмуджин, сойдем с коней у горы; пасущие коней смогут поставить свои юрты. Сойдем с коней подле потока, пасущие овец и коз найдут пищу для своего желудка».
На первый взгляд кажется естественным, что Джамука хочет остановиться здесь, чтобы овцы могли пастись, а «пасущие коней» — найти удобное место, чтобы поставить свои юрты. Но под этими безобидными словами Тэмуджин уловил загадочный и опасный смысл; он хранит тягостное молчание и тот же час отправляется за советом к матери, едущей в обозе. Но прежде чем Оэлун успела открыть рот, заговорила Бортэ: «Anda Джамука, говорят, человек, которому быстро все надоедает; пришло время, когда мы ему надоели. Слова, которые anda Джамука только что произнес, таят какой-то умысел против нас. Не сойдем с коней.
Лучше, если воспользовавшись этим переходом, мы с ним окончательно порвем и будем идти даже ночью».
Этот поспешно, даже необдуманно сделанный вывод показался достаточно убедительным Тэмуджину и его близким, чтобы все тут же решили расстаться с Джамукой. В нескольких словах все было сказано, и друзья стали врагами. Странный эпизод: невинное предложение Джамуки с такой тревогой воспринято его спутником! Поразительные, загадочные, полные недоверия слова Бортэ! И не менее удивителен внезапный разрыв двух anda без всякого объяснения!
Если считать, что отрывок «Сокровенного сказания» искажен, как объяснить эту внезапно возникшую вражду? Русские монголоведы Владимирцов и Бартольд предложили следующее объяснение: у монголов будто бы существовали два антагонистических класса: один занимался разведением лошадей, который вместе с Тэмуджином представлял высшую аристократию, другой, к которому принадлежал Джамука, — пастушеством мелкого скота.
Советская школа, опираясь на приводимый короткий отрывок хроники, видит в Тэмуджине аристократа-консерватора, а в его противнике — новатора, даже человека демократических взглядов, так как он мог «любить новое и презирать старое». Не имея возможности сослаться на царское происхождение, Джамука занял позицию противника «легитимистской власти». Какой бы заманчивой она ни казалась, эта трактовка основывается на непроверенных данных. Перевес коневодов, степных аристократов, над овцеводами нуждается в доказательствах. Неравенство между владельцами крупного и мелкого скота — всего лишь предположение и зависит в любом случае от климатических условий и поголовья стада.
Тогда чем объяснить загадочный разрыв между названными братьями? Один из биографов Чингисхана, Правдин, выдвинул другую гипотезу. Поддерживая тезис советских историков о возможных разногласиях между пастухами и коневодами из-за летних горных пастбищ, он дает понять, что жена и мать Тэмуджина заподозрили Джамуку в том, что он не знает, «что такое хорошие нравы и обычаи». Нужно ли в этом видеть намек на интимную сторону жизни Джамуки, способного пресытиться самым близким другом? Авторы хроник соревнуются в описании его прихотливого, двусмысленного характера. Скрывалась ли под «братской клятвой» другая близость?
Как и синолог Артур Валей, монголовед Поль Пеллио пишет, что он не может объяснить смысл фразы: «они спали вместе под одним одеялом». Кроме того, четырехкратное повторение на протяжении нескольких строк «они любили друг друга» заставляет предположить особый вид дружбы, доведенный до конца. Здесь не может быть ничего достоверного: на основе «Сокровенного сказания», представляющей всего лишь список, не имея подлинных текстов, можно только теряться в догадках.
Хроника повествует о странном предзнаменовании вскоре после того, как Тэмуджин расстался с Джамукой, — на грани между сновидением и нравоучительной притчей, — которое подчеркивает двойственность Джамуки анти-героя. Шаман Хорчи говорит, что тот вышел из того же чрева, что и он, но от другого семени. Затем он рассказывает Тэмуджину, что однажды корова боднула Джамуку, сломав при этом один рог. Почувствовав свое увечье, животное остановилось перед Джамукой и промычало: «Принеси мой рог». Затем бык, лишенный рогов, пришел мыча, и сам впрягся в повозку Джамуки. И тогда, как deus ex machina[12], появился Тэмуджин и тот же час был избран народом, признавшим его власть. Предсказание шамана не способствует тому, чтобы опровергнуть двусмысленность характера Джамуки.
Когда Тэмуджин решает внезапно порвать со своим другом, за ним уходят все те, кто был ему верен прежде, и другие монгольские роды, крупные и мелкие, длинный список которых приведен в хронике. Представители самых знатных аристократических семейств становятся под его знамена, дав ему в руки оружие, с помощью которого он может выковать себе невиданную мощь. Новые сторонники Тэмуджина готовят ему достойный сюрприз: у подножия горы Гурелгу, в долине верхнего Керулена они предложили своему молодому вождю стать ханом!
После падения Хутулы, вождя племени, одного из предполагаемых потомков Хабул-хана, титул хана не принадлежал никому. Мысль восстановить верховную власть над значительной частью племен предполагает разноплеменное объединение, конфедерацию. Шаман и прорицатель Хорчи, который предупредил Тэмуджина о грядущем восхождении сразу же после разрыва с Джамукой, позаботился о собственной выгоде, когда спросил будущего хана: «Если ты станешь владыкой народа, каждую награду ты мне дашь за то, что я тебя предупредил?»
И случилось так, что […] татары избрали царем одного из своих, имя которого было Чингисхан [Gengis-khan]. Он был человеком больших достоинств, большой мудрости и большой храбрости; и когда он был избран царем, все татары, рассеянные по этому краю, узнав об этом, пришли к нему и признали его своим Властелином.
Марко Поло
ИЗБРАНИЕ ТЭМУДЖИНА НА ХАНСТВО
«Мы сделаем тебя ханом, — сказали они. — Когда Тэмуджин станет ханом и будет посылать нас в разведку против многочисленных врагов, мы будем приводить тебе и отдавать для твоей ordu их дочерей и жен со светлыми лицами… Когда мы будем охотиться на диких животных, мы будем выбирать лучших из степных животных и отдавать их тебе… В день битвы, если мы ослушаемся твоего приказа, отдели нас от наших вассалов и слуг, от наших наложниц и жен, брось нас, недостойных, tetes noires, в пустынной земле. В дни мира, если мы ослушаемся твоего совета, удали нас от наших людей и слуг, наших жен и сыновей и брось нас также на земле без хозяина…» Когда они закончили говорить слова и поклялись так своими устами, они объявили Тэмуджина qan, назвав его cinggis-qahant».
