В течение часа я пробирался от маяка к маяку. Вспышки молний все больше отступали назад. Я начал различать маяки. Вверху показались звезды. Они светили очень тускло. Я летел в тумане.
Я прошел над аэродромом Хедли (Нью-Джерси) и увидел его приветливые сигнальные огни. Я продолжал свой полет к Рузвельтовскому аэродрому. Я был уже почти дома.
Я заметил, как тускнели огни городов подо мной. Я взглянул вверх: звезды пропали. Я снова взглянул вниз. Исчезли и огни. Я летел вслепую в густом тумане. Я начал ориентироваться по приборам и поднялся. На высоте в три тысячи футов я увидел звезды. Туман остался внизу.
Я повернул обратно к аэродрому Хедли. Его огней не было видно. Я видел другие огни, которые принял за Нью-Брунсвик. Я начал кружить над ними. Я знал, что аэродром Хедли находится всего в нескольких милях отсюда. Огни Нью-Брунсвика стали расплываться.
— Что за чорт, — произнес я вслух.
Через просвет в тумане я увидел конус света, вырезанный пучком лучей вертящегося аэромаяка. Световой конус прошел четверть круга и исчез в темноте. «Это сигнал маяка Хедли». Теперь я думал вслух. Я полетел туда, где по моему предположению должна была находиться вершина конуса, и начал делать круги. Верхние слои тумана казались там гораздо светлее. Я подумал, что Хедли меня услышал и пустил в ход свои прожекторы.
Я уменьшил газ, вошел в скользящую спираль и начал спускаться в тумане, ориентируясь по приборам. Непроницаемый белый туман все больше светлел. Начали появляться отдельные расплывчатые светлые пятна. Я догадался, что это сигнальные огни аэродрома. Мой альтиметр показывал очень малую высоту. Я пробил туман примерно в двухстах футах от земли. Я был над Хедли. Я низко пролетел над темной полосой за аэродромом, сделал круг и сел.
— Какого дьявола вы вылетели в такой туман? — спросил меня метеоролог аэродрома.
— Потому что я был идиотом и принял всерьез сообщение беллефонтского метеоролога, — ответил я.
Когда я несколько лет тому назад был в Кливленде на воздушных состязаниях, четверо так называемых летчиков попросили меня лететь с ними на аэродром Скай Харбор близ Чикаго. Я согласился.
Мы поднялись после заключительных состязаний с запасом горючего, достаточным для того, чтобы долететь до аэродрома. Ветер был встречный, но у меня не было никаких оснований для тревоги. Я не знал, где расположен аэродром, но с нами на самолете была девушка, которая училась в Скай Харбор. Остальные трое уверяли, что прожили в Чикаго всю жизнь и знают Скай Харбор, как собственную мать.
Когда мы добрались до Чикаго, уже стемнело. Я следовал указаниям моих спутников. Мы летели на север. Кто-то крикнул, чтобы я повернул на восток. Я послушался. Еще кто-то заорал, что так никуда не годится, что мы уже слишком залетели к востоку. Я повернул на запад. Следующие пятнадцать минут стоял полнейший содом. — На восток, на север, на запад, на юг, — визжали они. Я вышел из себя.
— Да знаете ли вы, где этот аэродром? — разразился я.
— Вот он, — пропели они хором.
Я облегченно вздохнул и приготовился к посадке. Но это был не аэродром.
Я проверил, сколько у меня горючего, и убедился, что оно на исходе. Тогда я взял дело в свои руки и полетел назад к городскому аэропорту. Мы набрали горючего и снова поднялись. Так как баки теперь были полны, то дело стало казаться мне забавным. Я дал волю своим спутникам, и они, наконец, нашли аэродром. Я обернулся к девушке, которая там училась, и спросил, нет ли вокруг аэродрома каких-либо препятствий.
— Абсолютно никаких, — клялась она.
Я оглядел аэродром как можно тщательнее. На нем не было прожекторов (кстати мои компаньоны говорили мне, что аэродром хорошо освещен). Я выключил мотор и спланировал на посадку. Мачта линии высокого напряжения просвистела у меня за ухом. Мы почти задели за провода — до них оставалось не больше двух дюймов. А они уверяли, что вокруг аэродрома нет никаких препятствий!
Почти каждый раз на состязаниях с большими призами появляется множество новых моделей самолетов. Некоторые из них недостаточно проверены (для состязаний берется специальное разрешение). И уж во всяком случае это не такие самолеты, чтобы вам захотелось покатать на них вашу бабушку. Но все они быстроходны, а когда вы летаете на состязаниях ради денег, то вам нужна скорость, большая скорость.
Однажды летним вечером я посадил свою машину у ангара и увидел новенький, с иголочки, самолет скоростного типа. Он стоял на линии, В крыльях у него были большие прорезы в форме буквы L. Самолет принадлежал Реду Деверо, который должен был участвовать в национальном воздушном дерби.
Подошел Ред. Он сказал мне, что прилетел на нем с завода в Вичите и что в пути каждый порыв ветра вызывал страшную вибрацию крыльев. Колебания были настолько велики, что у Реда из рук вырывало ручку управления. Он попросил меня испытать самолет и определить, годится ли он для гонок.
Я надел парашют и залез в машину. Разогревая мотор, я решил снять дверку кабины. Так будет легче выскочить.
Я медленно набирал высоту в пологом подъеме и довел самолет до шести тысяч футов. Прощупав его, я начал пикировать, делать виражи, бочки, мёртвые петли и штопоры. Все, как будто, шло прекрасно. Я снизился и сказал Реду, что все в порядке.
На следующий день в пикирующем полете над Бостонским аэродромом у этого самолета отломилось крыло. Машина врезалась в болото. Ред и его молодая жена погибли.
У моего приятеля был знакомый доктор, имевший старый скелет. Скелет был совершенно не нужен доктору. Он провисел в докторском шкафу целый год. Я решил с ним позабавиться. Я перевязал голову и челюсти скелета крепкой проволокой. К проволоке я прикрепил два шнурка таким образом, что когда я тянул за один шнурок, голова скелета поворачивалась вправо и влево, а когда тянул за другой, скелет сжимал и разжимал челюсти. Я привязал скелет к одному из задних сидений кабины «Травелера», а сам вел самолет с соседнего сидения.
В таком положении меня снаружи никто не мог увидеть. Выглядело так, как будто скелет управляет самолетом.
Джим Дреммонд, мой бортмеханик, лежал на полу самолета и управлял движениями скелета. Я знал, что Эрик Вуд и Пит Брукс в этот день летают в строю над аэродромом. Они только что вступили в запасный корпус и старались изо всех сил отличиться. Я решил, что они должны стать моими первыми жертвами.
Нам не пришлось долго искать их самолет.
Пит летал за лидером. Вид у него был важный и самодовольный. Он старательно вел самолет и точно выполнял все маневры. Я приблизился и полетел рядом с его самолетом. В первую секунду он меня не заметил. Когда он оглянулся, я дал Джиму знак. Скелет посмотрел прямо на Пита и защелкал челюстями…
