Вообще, после ухода отца у меня такое ощущение, что меня кто-то по жизни ведет. Раньше такого не было, вроде сама и сама. А сейчас чувство, словно плывешь по какому-то течению, и тебя кто-то немножко подталкивает, поправляет, направляет. И вот эта история с фондом…
Где-то через полгода после ухода отца на Патриарших прудах ночью я столкнулась с Александром Филиппенко. Ну, привет — привет. Он спрашивает, как я. Я ответила, что никак. И Саша вдруг предлагает: «А сделай фонд имени отца. Он все-таки это заслужил, наверное». Сказал, и мы разбежались. А потом все завертелось, и еще через полгода я была президентом Благотворительного фонда «Народный артист СССР» имени Михаила Ульянова.
Я подумала: отец всю жизнь всем помогал. У него на стене в передней висел такой листик — списочек добрых дел назывался. И там было написано: Иванова — в больницу, Петрова — в санаторий, Сидорову — квартиру, этому — то, тому — это, кому-то билеты, кому-то еще что-то. И так до бесконечности. И он ходил и за всех просил. Только, пожалуй, за меня никогда не ходил, потому что так меня воспитывал. И вот, наверное, единственное, что он мне всегда внушал: «Ты должна быть самостоятельной». Ну, я и стала самостоятельной.
Когда появился фонд, я понимала, что он должен быть артистическим и помогать старикам. Потому что в последние особенно годы старики-актеры мучаются, зачастую у них безумно тяжелая жизнь — я это все видела. И это трагедия для каждого из них, потому что похожую трагедию переживал отец — не в такой степени, как большинство сейчас живущих, но все равно переживал.
Я рада, что могу быть полезной. Не всем, конечно, это просто невозможно. Но если хоть кому-то в этой жизни помогу, хоть немного сделаю ее лучше — значит, все не зря.
И еще, через эту ниточку помощи старикам я чувствую связь с отцом. И, думаю, эта связь взаимна…
Кетеван Думбадзе
(дочь Нодара Думбадзе)
Здравствуй, море!
ИЗ ДОСЬЕ:
«Нодар Думбадзе — выпусник экономического факультета Тбилисского государственного университета. Проработав по специальности, в 29 лет начинает заниматься литературой.
Автор романов «Я, бабушка, Илико и Илларион», «Солнечная ночь», «Я вижу солнце».
Скончался в 1984 году в возрасте 56 лет».
В Тбилиси на горе святого Давида располагается Пантеон, где захоронены выдающиеся люди Грузии. На одной из плит по-грузински выведены два слова — имя и фамилия. Когда возле могилы оказываются те, кто не говорит на языке этой замечательной страны, они просят объяснить, кто здесь похоронен. А услышав ответ, тут же начинают улыбаться. Потому что имя выдающегося писателя Нодара Думбадзе знают и любят миллионы.
Первая встреча с дочерью писателя, телепродюсером Кетеван Думбадзе, состоялась в прохладном холле Национальной библиотеки Грузии. Чуть позже она пригласит в гости — в дом, где жил ее отец и где по сей день многое осталось так, как было при жизни Нодара Владимировича.
Квартира — в обычном тбилисском корпусе в районе Ваке, совсем рядом с парком «Мзиури» — детищем Нодара Думбадзе, сказочным островком, который он мечтал подарить самым маленьким тбилисцам. «Мзиури» в переводе с грузинского значит — «солнечный». Идея создать маленький мир для детей в самом центре шумного города — словно продолжение того заряда счастья и света, который Думбадзе нес по жизни и одаривал щедрой рукой. Мысль обустроить такой парк пришла ему после поездки в США, после того, как он своими глазами увидел Диснейленд.
— Мы дома об отце говорим постоянно. Он там, он живет с нами. Никуда не ушел. Как познакомились мои родители? Не могу сказать, что семья моей мамы, Нанули, жила богато. Но у нее была тетя, которая вышла замуж за одного из секретарей ЦК Грузии. У той своей дочки не было, она заботилась о племяннице. И все, что у нее было хорошего в доме, к слову, платья красивые, дефицитные продукты — все это доставалось Нанули. Она была девушка очень симпатичная, голубоглазая. Сейчас, в 84 года, мама намного красивее, чем мы с моей сестрой, Мананой. И вот такая эффектная девушка вдруг влюбляется в парня, у которого на штанах — латки. Хотя уже тогда Нодар был талантливым и популярным поэтом. В Тбилисском университете (он учился на экономическом факультете) все его знали. Нодар писал для университетского журнала, печатался в каждом номере.
Мама влюбилась в отца раз и навсегда — она до сих пор говорит, что Нодара любит больше, чем нас. Помню, я училась на первом курсе, и нам дали задание: написать на свободную тему. Нужно было рассказать, кто для меня — пример, и на кого хочется быть похожей, чего достичь в жизни. Я описала, конечно, многие свои мечты и добавила — что хочу любить так, как любит моя мать. Нигде больше ничего подобного я не видела…
Папа ушел из жизни очень молодым. В июле ему исполнилось 56 лет, а уже в сентябре Нодара не стало. Последние 15 лет он жил благодаря маме. Все это время она практически не спала. Я помню, как папа говорил: «Нанули, отстань, дай заснуть», потому что она держала все время его руку, контролировала пульс. Все эти 15 лет у нее было записано на бумажке — когда, в какую минуту что надо делать, какое давать лекарство, какой ставить укол. И мы, дети, тоже все это знали. Вдруг папе плохо и мамы не оказалось рядом — и я, и Манана знали, куда позвонить и какие таблетки ему дать. Мы не удивлялись этому, не обижались и не ревновали. Мы ведь тоже больше всех папу любили.
Для нас с сестрой Нодар не был строгим отцом, никогда не повышал голос. Но, предположим, я с друзьями где-то на дне рождения прекрасно проводила время. А в 10 вечера я непременно вставала и уходила. Чтобы папа не нервничал. При этом мне никто не говорил о том, что я не должна задерживаться.
Я уже 33 года замужем — и никогда не ссорилась с мужем. Попросту потому, что не видела, как это бывает. В моем представлении ссора между мужем и женой была возможна только в книжке или в кино. А у нас дома никогда ничего подобного не происходило. И я хочу со своими детьми быть такой, каким был со мной отец. Это очень, очень трудно — найти золотую середину, чтобы отношения не скатились в фамильярность, чтобы дети помнили, что я мать. Но при этом — друг, которому можно и нужно все сказать…
Я была папиной дочкой. И он не то чтобы баловал, он дружил с нами. А мама — мама была полностью занята Нодаром. Некоторых вещей она просто не видела, потому что у нее были другие дела — приготовить для папы и позаботиться о нем. Однажды он заметил, что я толком не занимаюсь. Увидел, что учебник по физике лежит на столе, а на коленях у меня — томик. Кажется, Пастернака. В итоге он положил на мой рабочий стол несколько книжек и вышел из комнаты. Книжки оказались стихами Марины Цветаевой и Беллы Ахмадулиной. Так я начала читать русскую литературу. Папа просто предложил мне то, с чем, на его взгляд, мне стоило познакомиться.
