СИМОН БАР-КОХБА
(ум. 135 н.э.)
Вижу Его, но ныне еще нет; зрю Его, но не близко. Восходит звезда от Иакова, и восстает жезл от Израиля, и разит князей Моава и сокрушает всех сынов Сифовых.
Числ. 24:17
Симон Бар-Кохба, или Симон Сын Звезды, возглавил последнее восстание евреев против римлян – безмерно кровопролитный мятеж, который привел к окончательному уничтожению древнеиудейской цивилизации.
Бар-Кохба остается загадкой, вызывающей большие споры. Мнения расходятся. Одни считают его великим борцом за свободу наподобие Иуды Маккавея, другие – безответственным тираном, не менее жестоко поступавшим с собственным народом, чем с его угнетателями. Римский историк Дион Кассий является главным источником наших знаний о том периоде. Согласно Диону, в войне погибли 580 тысяч евреев. После Великого мятежа 70 г. н.э. и вплоть до резни Хмельницкого в семнадцатом веке и Холокоста восстание Бар-Кохбы оценивается как самое катастрофическое событие в еврейской истории.
После взятия Иерусалима в 70 г. н.э. Титом, сыном императора Веспасиана, земля Иудеи стала военным лагерем. Во время восстания римляне понесли огромные потери. Повстанцы истребляли их целыми легионами. Императоры, сменившие Веспасиана, не хотели нового неуправляемого конфликта с евреями. Военное положение и преследования обеспечивали твердую власть римлян. В тот период официально одобренные труды известного римского историка Тацита положили начало поддержанному государством антисемитизму.
Поначалу сочувствовавший еврейским религиозным ценностям император Адриан во время своего пребывания на Востоке в 128—132 гг. н.э. инициировал политику унификации отличных друг от друга культур империи. Наиболее спорная из его идей состояла в строительстве римского храма со статуей Юпитера на руинах второго иерусалимского храма. Пока Адриан находился на востоке со своими двумя легионами, евреи боялись нанести ответный удар, но начали тайно перевооружаться под началом человека, который вскоре станет известен как Бар-Кохба. Неясно, однако, собирались ли римляне полностью искоренить иудаизм. Многие евреи Галилеи не поддержали мятежа и после окончания войны получили разрешение исповедовать и развивать свою религию.
Особая сила восстания проистекала не только от харизматического Бар-Кохбы, но и от поддержки со стороны самого известного раввина того периода – Акибы (ок. 60–135). Раввин Акиба был, возможно, величайшим ученым в истории иудаизма. В отличие от многих выдающихся еврейских ученых он вырос в нищете. Начинал пастухом и не получил никакого образования до сорока лет. Ко времени начала восстания в 132 г. н.э. он стал ведущим знатоком Торы и имел десятки последователей.
Армия Бар-Кохбы нанесла удар сразу же после возвращения Адриана в Рим. Она захватила Иерусалим, вынудив размещенный в нем римский легион отступить в Кесарию. Акиба якобы присоединился к восстанию и провозгласил Бар-Кохбу Мессией. Уже составлялись планы восстановления Храма. Были возобновлены жертвоприношения согласно древней традиции. Чеканились собственные монеты (их можно видеть и сегодня), был освящен новый календарь. Бар-Кохба правил с помощью указов (многие из них были найдены столетия спустя в пустыне близ Кумрана). Из Египта к центру Иудеи продвигался римский легион. Войска Бар-Кохбы полностью истребили римлян.
Император собрал двенадцать легионов с таких окраин империи, как Англия, чтобы подавить мятеж. Римские войска не рвались к столице страны. В жестокой войне на истощение каждый укрепленный район захватывался по отдельности. Общепринятая стратегия была приспособлена к ведению партизанской войны. Римляне были вынуждены охотиться за каждым повстанцем. В последней крепости Бар-Кохбы Бетаре его армия была разгромлена, а он сам убит. Раввин Акиба был схвачен и замучен до смерти (с него живого железными скребницами содрали кожу). Предание гласит, что он умер, улыбаясь от сознания, что всеми силами своей души любит Бога. Религиозная академия в Иавнеи была разрушена, а большинство семинаристов погибли в борьбе. В целом, повествует Дион, были разрушены пятьдесят крепостей и 985 городов или поселений. Вся Иудея стала выжженной землей.
Евреи останутся без родного очага на протяжении 1800 лет. За восемнадцать столетий они оставались меньшинством, куда бы ни направились, не имея армии, которая могла бы защитить их, и путеводителем им служили только собственные воззрения и религиозная культура.
Разрушение древней Иудеи подстегнет деятельность первых еврейских христиан. Перед восстанием они мирно сосуществовали с другими евреями как еще одна секта. Многие евреи-христиане рассматривали неудавшееся восстание Бар-Кохбы как провал традиционного иудаизма и подтверждение праведности собственной веры. Вот почему они стали агрессивнее вербовать новообращенных.
Иудеям Галилеи позволяли и дальше исповедовать их веру, хотя и они подвергались определенным преследованиям. Менее чем через столетие после падения Бетара в Галилее под руководством раввина Иуды Принца был составлен систематизированный сборник толкований закона Моисеева – «Мишна». Следующие четыре столетия ученые будут толковать «Мишну». Их толкования станут известны как Талмуд, который послужит после восстания Бар-Кохбы предписанием закона для народа, рассеянного на столетия.
(1871—1922)
Марсель Пруст, сын еврейки и католика, был – наравне с Джеймсом Джойсом и Францем Кафкой – одним из трех самых влиятельных романистов первой половины XX века. Его шедевр «В поисках утраченного времени» («Память о прошлых вещах») представляет собой цикл из семи романов, лишенных привычного сюжета и традиционной структуры.
Пруст был своеобразным затворником, который в молодые годы бездельничал в модных гостиных, уделяя почти ритуальное внимание светским сплетням. Уединившись последние тринадцать лет жизни в комнате с покрытыми пробкой стенами, он писал (постоянно исправляя) в странных узких записных книжках объемистый опус из семи частей, соединяя свой опыт жизни в высшем обществе с вымышленной вселенной необычайной энергетики и красоты.
Хотя Пруст написал и другие романы до «Памяти», его помнят прежде всего по уникальной направленности названного шедевра. Повествование ведется Рассказчиком, а не всемогущим и всевидящим автором. События и персонажи романов рассматриваются через призму того, что видит и чувствует вымышленное лицо, необязательно ассоциируемое с автором. Представляется, что Рассказчик имеет собственные побуждения поведать то, что помнит, собственные суждения, якобы расходящиеся с обычно вездесущими мнениями автора.
