В наш век моментальных перемен и стремительных метаморфоз необыкновенно приятны постоянство и крепкие семейные традиции, — когда они где-то еще сохранились…
Наша же усадьба без конца преобразовывалась. Отец немедленно расчистил лес вокруг дома, половину его вырубил, — образовались просеки; стало светлее, теплее и суше. Лес убирали, за ним следили, сгребали весной сухой лист. Перед домом была чудесная, прозрачная, вся сиявшая белизной, молоденькая березовая роща, где мы, дети, собирали всегда грибы. Неподалеку устроили пасеку, и рядом с ней две полянки засевали каждое лето гречихой, для меда. Участки, оставленные вокруг соснового леса, — стройного, сухого — тоже тщательно чистились; там росла земляника, черника, и воздух был какой-то особенно свежий, душистый. Я только позже, когда стала взрослой, поняла этот своеобразный интерес отца к природе, интерес практический, в основе своей — глубоко крестьянский. Он не мог просто созерцать природу, ему надо было хозяйствовать в ней, что-то вечно преобразовывать. Большие участки были засажены фруктовыми деревьями, посадили в изобилии клубнику, малину, смородину. В отдалении от дома отгородили сетками небольшую полянку с кустарником и развели там фазанов, цесарок, индюшек; в небольшом бассейне плавали утки. Все это возникло не сразу, а постепенно расцветало и разрасталось, и мы, дети, росли, по существу, в условиях маленькой помещичьей усадьбы с ее деревенским бытом, — косьбой сена, собиранием грибов и ягод, со свежим ежегодным „своим“ медом, „своими“ соленьями и маринадами, „своей птицей“.
Правда, все это хозяйство больше занимало отца, чем маму. Мама лишь заботилась о том, чтобы возле дома цвели весной огромные кусты сирени, и насадила целую аллею жасмина возле балкона. А у меня был маленький свой садик, где моя няня учила меня ковыряться в земле, сажать семена настурций и ноготков…»
В начале этой пространной цитаты — целый ряд неточностей. Автор пишет о владельцах замка «Майндорф», а нужно говорить и писать «Мейендорф». Барону Мейендорфу вообще ничего не принадлежало, а хозяйкой всего была его жена, баронесса Надежда Александровна. Клуб из замка несколько лет тому назад вывели, а сам замок после реконструкции превратился в государственную резиденцию. Впрочем, об этом мой отдельный рассказ в следующей главе — о баронессе Мейендорф и ее замке. И еще, по поводу имения Зубалово: «Бросили дом эмигрировавшие хозяева» — это утверждение неверно, Зубаловы дом свой не бросали, их просто выгнала оттуда новая власть, и эти люди, так много сделавшие для Отечества, заканчивали свой век в бедности…
В своих воспоминаниях дочь Сталина пишет о дальнейшей судьбе усадьбы Зубалово: «Осенью 1941 года было взорвано наше дорогое Зубалово, так как ждали, что вот-вот подойдут немцы. Мы поехали посмотреть. Стояли ужасные глыбы толстых, старых стен, но строили уже новый, упрощенный вариант дома, не похожий на старый, — что-то было безвозвратно утрачено. Мы поселились пока что во флигеле, а к октябрю перебрались в только что отстроенный, несуразный, выкрашенный „для маскировки“ в темно-зеленый цвет, дом. Бог знает, как он теперь выглядел: уродливый, с наполовину усеченной башней, с обрезанными террасами. Там мы все и разместились…» Так было с «Зубалово-4». А «Зубалово-2», где жил А.И. Микоян, сохранилось в первозданном виде. Такая ситуация была на момент написания воспоминаний Светланы Аллилуевой, то есть летом 1963 года.
А с 2000 года, когда был организован так называемый Рублево-Успенский лечебно-оздоровительный комплекс, Зубалово вошло в его состав как место отдыха глав различных ведомств. И оставалось таковым вплоть до марта 2011 года, когда усадьбу передали в ведение Министерства обороны. Но еще до этого времени, в 2003 году, резиденцию Калчуга занимал работавший тогда главой кремлевской администрации Д.А. Медведев. Потом он переехал в резиденцию Горки-9.
Неподалеку от Калчуги расположились поселки Большое и Малое Сареево. Некогда Сареево записывалось и читалось как Царево, что указывает на царственное назначение этих мест в российской истории, а также определяет положение этих поселков на Царской дороге. В наши дни в Большом Сарееве обосновался олигарх-мультимиллионер Роман Абрамович.
Я, подобно многим, проезжая через деревню Калчугу, часто поглядывал на въездные ворота в той самой кирпичной ограде, художественно спроектированной веком ранее архитектором Чернецовым. И мечтал взглядом историка и культуролога оглядеть старую усадьбу. Но в жизни нет ничего невозможного, и, взявшись за написание этой книги, я пересек магические «две сплошные» и оказался на территории «Зубалово-2».
В доме уже не было мраморной собаки и других мраморных статуй из Италии, о которых пишет С. Аллилуева. Не было также старинных французских гобеленов, но в окнах нижних комнат уцелели разноцветные витражи. В столовой, как память о прежних хозяевах — Зубаловых, сохранился резной буфет и старомодные люстры, на камине — часы, выполненные в виде фигурки бронзового льва, поддерживающего изящный циферблат. Украшает комнату декоративный камин, отделанный розовым с белыми прожилками мрамором, внутри его — искусно выполненный петух с ярким оперением. Венецианские двери в комнатах приятно радуют глаз.
Обратил я внимание и на другой, действующий камин, тоже с мраморной облицовкой и со всеми принадлежностями, как то с вышитым экраном и щипцами разных видов и форм. Стену в гостиной украшает белый барельеф итальянской работы, изображающий Мадонну с Младенцем. Витражи на окнах первого этажа представляют собой многоцветные медальоны с назидательными надписями по кругу на латыни, с изображением сцен из сельской жизни, увеселительных прогулок рыцарей на лодках.
Камин
Вообще в усадебных постройках и интерьерах Зубалова доминировал розовый цвет. Правда, теперь, по слухам, новый хозяин Зубалова — Министерство обороны избрало привычную защитную зеленоватую окраску. А при моем посещении двухэтажный дом из розового кирпича с остроконечными крышами был окружен розовыми балконами с желтыми балясинами и встроен в склон горы.
Впечатление усиливали остроконечное украшение на коньке крыши, и оригинально изогнутые старинные решетки во всех подъездах, и даже причудливые водосточные трубы с рельефным рисунком.
Витраж
Особенный холмистый рельеф местности позволил поместить гараж на уровне второго этажа усадебного дома. Здания искусно соединены подземными переходами.
