Витраж
Особенный холмистый рельеф местности позволил поместить гараж на уровне второго этажа усадебного дома. Здания искусно соединены подземными переходами.
Яркое впечатление оставила прогулка по парку Зубаловской усадьбы. Под открытым небом расположился бассейн с солнечными часами. К небу поднимались пирамидальные ели. Давним владельцам явно нравились многоствольные, так называемые цыганские деревья, которые ныне разрослись и затенили парк шатрами своих крон. Привлекли мое внимание и два рядом стоящих дерева, на светлой коре которых вырезаны цифры: на одном стволе — 1939, а на другом — 1945. Даты начала и окончания Второй мировой войны, память о которой незримо присутствует здесь, как и невидимая, но порой осязаемая фигура генералиссимуса…
Парк, отделенный от реки старой кирпичной стеной, спускается к Медвенке. Одна из дорожек парка идет параллельно стене. Пройдя по ней, видишь вмонтированную в стену металлическую калитку. Рассказывают, что ею пользовался И.В. Сталин, спускаясь к роднику с исключительно чистой водой. Качество здешней воды оценил некогда еще князь A.B. Голицын — главный врач Зубаловского госпиталя, рекомендуя именно этой водой поить раненых воинов. И все-таки посещение усадьбы оставляет не «сталинское», а «зубаловское» впечатление о том счастливом времени, когда жили здесь спокойной и размеренной жизнью создатели усадьбы Зубалово — труженики и благотворители.
Глава 7
СТО ВЕКОВ КУЛЬТУРЫ МЕЙЕНДОРФ
Замок старинный вмиг навевает
Образы прошлого в мирной тиши.
Замок старинный освобождает
Память рассудка и память души.
Автор
Она прогуливалась по залам старинного поместья, поднималась в высокую часовую башню, сидела в мягких креслах у камина. А перед тем как посетить замок Мейендорф в Барвихе, проделала путь по воздуху от австрийского города Зальцбург в Москву. Дорогу она переносит на удивление легко, хотя ей уже исполнилось 87. Каждый год в ноябре она прилетает в Россию на съезд соотечественников. В этот свой приезд она побывала на литургии, которую отслужили в храме Христа Спасителя в память всех погибших на Гражданской войне, не различая красных и белых. На визитной карточке, которую она мне вручила, значится: баронесса Елена фон Мейендорф. Елена Николаевна — ближайшая родня Мейендорфам, перед революцией хозяевам барвихинского замка.
«Михаил Феликсович Мейендорф, муж хозяйки замка Надежды Александровны, был первым секретарем русской дипломатической миссии в Дании, — рассказывает Елена Николаевна. — Он умер в 1941 году в Копенгагене, а его жена двумя годами раньше в Ницце. Нашу фамилию зачастую произносят и записывают неверно. Иногда — Майндорф, а иногда — Майендорф. Майндорф — моя деревня, а Майендорф — майская деревня. Вот и в газете „На Рублевке“ агентства недвижимости пишут: „Сады Майендорф“. Говорят, что, мол, инаугурация президента была в мае… Правильно — Мейендорф, Meyendorff, ведь фамилии нельзя искажать. Наша фамилия старинная, впервые упомянута еще в XII веке. А древнейшая европейская культура охотников за северными оленями так и называется в археологии — культура Мейендорф и насчитывает 11 тысяч лет. Многие носители этой фамилии веками служили России и совершенно обрусели. В числе русских баронов Мейендорфов видим генералов и дипломатов, художников и архитекторов».
Елена Николаевна довольна нынешним состоянием замка Мейендорф. «Замечательно, — говорит она, — что проведены большие реставрационные работы. Старое здание обновилось и засияло в прежнем блеске. Хорошо бы и другим старинным дворянским усадьбам уделить такое же внимание. Вот, например, соседнее поместье, всем известное Архангельское, в этом ноябре отмечает печальный юбилей: ровно 25 лет, как начали реставрацию дворца, а конца пока не видно. Хотя замку Мейендорф с реставрацией, конечно, повезло: ведь теперь здесь государственная резиденция президента России».
Тут же в замке, за чаем у камина, мы с баронессой Еленой Николаевной Мейендорф составляем ее родословную линию. Выясняется, что барон Михаил Феликсович, давний хозяин барвихинского замка, приходится ей четвероюродным дядей. «Что же поделаешь, — вздыхает Елена Николаевна, — но более близкой родни не осталось. Я родилась в Зальцбурге, но наша семья всегда была православной, и истинной родиной я считаю Россию, а русский язык — родным языком. Мой прадед генерал от инфантерии Егор Федорович Мейендорф дружил с Пушкиным, и в его честь назван Мейендорфский бульвар в Петербурге. Дед, генерал-адъютант Богдан Егорович, в 1896 году в свите императора Николая II приезжал сюда, в барвихинский замок. Бабушка Елена Павловна, в честь которой меня назвали, была урожденная графиня Шувалова, а мама Нина Александровна Асеева, родом из Тамбова, вышла замуж за полковника барона Николая Богдановича Мейендорфа».
Я слушаю Елену Николаевну и думаю о русских Мейендорфах и еще о том, насколько прав был М.Ю. Лермонтов, когда в своем романе «Герой нашего времени» отмечал: «Нынче поутру зашел ко мне доктор; его имя Вернер, но он русский. Что тут удивительного? Я знал одного Иванова, который был немец…»
Воспоминания оживляют мою собеседницу: «Я должна сказать несколько слов об отце. Николай Богданович родился в Петербурге, окончил Парижскую академию художеств. Он расписал 23 православные церкви в Европе и три королевских дворца, был прекрасным художником-мозаистом».
Елена Николаевна берет в руки икону святых Константина и Елены: «Это моя святая покровительница, с ней я всегда приезжаю в Россию». Так я и сфотографировал баронессу.
Баронесса уехала, увозя с собой подаренную ей мою книгу «Царская дорога», в которой барвихинскому замку, его истории и обитателям посвящена целая глава. Не желая повторять уже описанные мною в названной книге находки и открытия, я лишь напомню здесь основные исторические реалии, относящиеся к замку «Мейендорф», присовокупив к ним новонайденное.
Баронесса Е. фон Мейендорф
Замок «Мейендорф» стоит ровно посередине Подушкинского шоссе, протянувшегося на 8 километров и соединяющего современный город Одинцово с деревней Барвихой, которая конечно же входит в состав Рублевки. Прежде замок был частью усадьбы Подушкино-Рождествено. Воздвигнутый известным зодчим Петром Самойловичем Бойцовым в 1885 году, а затем перестроенный тем же зодчим в начале XX века, замок на протяжении своей истории менял и назначение, и владельцев. Несколько лет я занимался его историей, хотя познакомился с ним еще в детские, школьные годы, которые волею судьбы провел в подмосковном Одинцове. Откуда появилось на подмосковной земле это готическое здание с весьма романтическим названием «Замок баронессы Мейендорф»? Разгадкой этой тайны я занимался с большим интересом.
