3 августа жуковские Воронежский и Степной фронты перешли в решительное наступление (операция "Румянцев"). Уже утром 5 августа Красное знамя водрузили в освобожденном Белгороде. Георгий Константинович объехал город еще тогда, когда продолжались бои на его окраинах. Он не уставал негодовать - немцы разрушали Белгород квартал за кварталом, не пощадив ни школ, ни детских садов. Они вызывающе повели войну на уничтожение всего русского достояния.
После Курского побоища накал вооруженной борьбы чудовищно возрос. Враг всегда упорствовал в обороне, теперь прояснилось - немцы стремились нанести нам максимальные потери, заставить истечь кровью.
Н. Я.: Видимо, не все наши командиры сразу поняли образ действия врага обескровить Россию. Жукову пришлось снова и снова одергивать некоторых из них, в первую очередь Ротмистрова, умудрившегося добить вверенную ему танковую армию.
А. Б.: Жуков на моих глазах резко отчитывал командиров всех уровней за потери, требовал беречь людей. Войска, прошедшие через ужас Курского побоища, столкнувшись вновь с немецким неистовством, платили врагу той же монетой. Истребляли немецкие части в случае нужды до последнего человека. Беспощадны они были к пособникам фрицев. У Белгорода я увидел неприятное зрелище. На жарком августовском солнце покачивались прямо у дороги трое повешенных, судя по наплечному шеврону, пособники оккупантов. С ними, видимо, долго не разбирались, вздернули на телеграфных проводах вместо веревок. Ничтожное возмездие за тысячи и тысячи истребленных советских людей - женщин, стариков, детей! Страшные следы немецких зверств мы встречали на каждом шагу.
Наш поезд после Курского побоища постепенно передвигался к югу от станции Ржава, что вблизи Обояни, где состав простоял несколько недель. Уже сложилась и практика маскировки спецпоезда Жукова: ставили в лесу или в выемке, а иногда моментально сооружалась ветка-тупик, на которую его загоняли, изобретательно прикрыв маскировочными сетями бронеплощадки. Немецкие разведчики, облетавшие прифронтовую полосу, так и не смогли никогда обнаружить спецпоезд. Паровоз стоял под парами, что было очень удобно - всегда был кипяток. Можно было постирать белье или использовать горячую воду для каких-нибудь других надобностей. Из поездок в открытом "виллисе" возвращались черные и грязные по глаза.
Георгий Константинович обычно ночевал в поезде, а с рассвета до темноты в войсках. 23 августа Красная Армия освободила Харьков. Жуков потребовал от меня подготовить для объезда города "бьюик". К сожалению, потекла тормозная жидкость. О запасных частях и думать не приходилось. Я разобрал дефектный цилиндр, достал манжет. Подержал в бензине, резина размокла, и, когда собрал цилиндр, он держал тормозную жидкость. Указание Жукова выполнил.
Из Козачьей Лопани мы заехали в Лесопарк, район правительственных дач у Харькова. Там в чудом уцелевшей даче уже обосновался Хрущев. Этот ненасытный обжора и неописуемый наглец любил комфорт. Красная Армия вернула ему привычные удобства. "Вождь" возвращался.
Харьков произвел тяжкое впечатление. Измученные, голодные люди - их было страшно мало для громадного, лежавшего в руинах города. Мы проехали по Харькову на четырех машинах. Наша и Хрущева, за каждой по машине сопровождения с охраной: четыре человека, включая водителя. Риск, конечно. Еще вчера немцы хозяйничали в городе. Теоретически они ушли, а практически? Несомненно, в городе прятались и немецкие прихвостни, озлобленные и одичавшие, им терять было нечего. Кто мог поручиться, что из руин не раздастся в упор пулеметная очередь. К чести Жукова, да и Хрущева, они с презрением игнорировали реальную опасность. Невольно встает перед глазами видение - наши машины буквально ощупью ползут среди развалин Харькова. И картину, которую видишь в сегодняшней Москве: сверкающая "иномарка" летит по мирному городу в окружении нескольких машин сопровождения.
Отнюдь не прячась от народа, Жуков и Хрущев выступили на митинге освобожденных харьковчан. Речь Хрущева - обычная партийная трескотня хамским голосом с неправильными ударениями и дикими оборотами. Сдержанное и веское слово произнес Г. К. Жуков, вызвав неистовые аплодисменты и крики. Не с этих ли времен возникла недоброжелательность Хрущева к маршалу. А что он хотел? Даже внешне низкорослый партийный бонза с отвислым животом, маленькими свиными глазками, неопрятный внешне и в словах отвратительно выглядел рядом с подтянутым маршалом, на котором мундир сидел как влитой. Кавалерийская стать остается на всю жизнь. Я гордился нашим маршалом.
Н. Я.: Г. К. Жукову все же удалось на "подопечных" ему фронтах снизить потери. Выполнявшие стратегическую операцию "Румянцев" Воронежский и Степной фронты, имевшие 1144 тысячи человек, потеряли 255566 человек. Ширина фронта наступления 300-400 километров, глубина продвижения 140 километров. Одновременно Брянский, Центральный и часть Западного фронта выполняли стратегическую операцию "Кутузов". В ней было задействовано примерно столько же личного состава - 1288 тысяч человек, но потери достигли 430 тысяч человек. Почти такая же ширина фронта наступления - 400 километров и глубина продвижения 150 километров. Продолжительность операции "Румянцев" 21 сутки, "Кутузов" - 38 суток. Вот и вывод: выполняя аналогичные задачи равными силами, Жуков понес потери почти на 200 тысяч человек меньше. Вот что такое военный гений.
А. Б.: Помноженный на бесконечный труд Георгия-Константиновича. Он и только он двигал все.
Осень 1943 года запомнилась как непрерывное сражение - фронты пробивались к Днепру. Сражение не стихало ни днем, ни ночью. Георгий Константинович по большей части в войсках Воронежского фронта много времени работал с Ватутиным. Мне кажется, что он как-то любовно опекал славного генерала. Фронт Ватутина и вышел к великой реке в том районе, где на другом, высоком берегу стоит красавец Киев. Тогда Воронежский фронт был переименован в 1-й Украинский, а Степной во 2-й Украинский. Не буду говорить о форсировании Днепра, как раз об этом, по-моему, написано много. Это был какой-то ужас. Георгий Константинович на катерах и паромах много раз переправлялся на тот берег и обратно. Сначала на Букринском - южней, затем Лютежском - севернее города плацдармах. Мне пришлось много поездить с ним вдоль восточного берега Днепра. Саперы соорудили там дорогу в двести с лишним километров, которая, понятно, была сделана наспех и постоянно разрушалась танками и тяжелой техникой. По этой дороге прошла историческая перегруппировка с Букринского на Лютежский плацдарм, которую немцы прозевали. Не могли не прозевать, ибо Г. К. Жуков распорядился установить драконовские меры обеспечения скрытности передвижения транспорта.
