Это была настоящая победа Г. А. Явлинского. От него в течение всех переговоров требовалось принятие очень сложных компромиссных решений. Настойчивость должна была уступить место диалогу и убеждению или поиску обходных путей. Последовательно и энергично он шел к созданию нового государственного образования, к созданию Союза на качественно новом уровне.
В связи с договором любопытна реакция на него и на личность Явлинского так называемых вершителей судеб. Вот что говорил о нем председатель Верховного Совета Российской Федерации Р. Хасбулатов:
— Я единственный среди политических деятелей в Советском Союзе, который резко отрицательно относится к этому мальчику. Он вечно сует свой нос туда, куда его не просят… Вообще нам надоела эта фамилия, которая упоминается всякий раз в связи с нашими реформами, к которым он никакого отношения не имеет. Если вы (японцы) его любите, то, может быть, вы возьмете его себе?
Я его охотно уступлю…[68]
Однако это не помешало Хасбулатову в 1992 году использовать имя Явлинского, чтобы придать большую солидность своей программе.
Команда Явлинского действительно «сунула нос» в разрешение краеугольной проблемы 1991 года. Осенью того года ЭПИцентр подготовил договор об Экономическом союзе республик, который предполагал банковский, таможенный и платежный союз, финансовую резервную систему, договоренности о защите взаимных инвестиций, целый ряд социальных проектов, связанных с перераспределением рабочей силы. Проект был направлен на поддержание хозяйственных связей и сохранение общего рынка на территории СССР. Это была вторая попытка остановить развал СССР, ведущий к крайне негативным последствиям и для экономики и для граждан.
Сегодня говорят, что договор «остался лишь на бумаге». Это не правда. Это не так. Договор был подписан десятью республиками СССР за исключением Прибалтийских, Грузии и Азербайджана. Наряду с Белоруссией и Казахстаном наибольшими сторонниками этого союза стали Среднеазиатские республики. (Справка пресс-службы «ЯБЛока».)
Однако, когда я рассуждаю об Экономическом сообществе, я вижу не одну лишь экономику, не одну лишь политику, но еще и человека, усилиями которого был подписан этот договор. На протяжении долгих лет Г. Явлинский настойчиво шел к цели. В этом проявились сила духа и твердость характера. Очень удивляют в связи с этим выводы некоторых политиков 1996 года. Приведу эту большую цитату полностью:
— «Я-концепция» у Григория Алексеевича развитая, сложная, что позволяет говорить о высоком уровне его самосознания и политической рефлексии. Представляется, что при высокой самооценке и стабильных внутренних стандартах у него несколько травмировано его «психологическое я», что в известной мере определяет особенности его политического поведения.
Ведущий мотив поведения этого политика — потребность власти, которая носит в первую очередь компенсаторный и во вторую — инструментальный характер. В качестве ключевых индикаторов, характеризующих стремление лидера «ЯБЛока» к власти, предоставляется возможным выделить следующие: нежелание разрешать другим разделить с ними действительную или, теперь уже накануне президентских выборов, предполагаемую власть;
— нежелание получать советы относительно своих функций при осуществлении действительной или предполагаемой власти;
— нежелание консультироваться относительно собственного функционирования с теми, кто хотел бы разделить с ним власть;
— стремление изобретать и навязывать организованные системы функционирования другим действующим лицам на политической арене;
— проявление агрессивности к другим лицам, имеющим высокий политический статус.
Достижение труднодоступных целей приносило и приносит Г. Явлинскому психологическое удовлетворение. При этом мотивация достичь успеха выше мотивации избежать провала[69].
Очень сомневаюсь по поводу потребности власти, об этом я уже говорила раньше. В той ситуации, о которой идет речь, ярко выраженную волю к власти проявил Б. Ельцин, сломав в одночасье все договоренности, под которыми стояли его же подписи, и провозгласив о создании СНГ. Вполне возможно, будь у Григория Алексеевича воля к власти, он бы мог прийти к ней. Тогда в 1991 году его имя было очень популярно, в атмосфере неустойчивости и хаоса, он, пожалуй, был единственным, кто предлагал наиболее разумный выход из кризиса. Он и в 1990 году не проявил инициативу, выдающую его «потребность власти», добровольно уйдя в отставку.
12 июня 1991 года прошли выборы. За Ельцина проголосовало 57 %, за Рыжкова — 17, за Жириновского — 8 %. Явлинского среди них не было. Наверное, он, хотя и мог выдвинуть свою кандидатуру, просто не думал об этом. Не знаю, выиграл ли он бы тогда, но и не отрицаю эту возможность.
Остальные замечания о нежелании получать советы, консультироваться, об агрессивности… Наверное, смотря кто советует и смотря что. Если вспомнить международную экспертизу программы «500 дней», то к их консультациям и советам он прислушивался и мнением профессионалов очень дорожил. В случае переговоров, о которых сейчас идет речь, он использовал очень сложную тактику гибкого лавирования, позволяющую найти компромиссные решения.
Порой, читая подобные «глубокомысленные» исследования, я вспоминаю… Евгения Базарова, то есть не его самого, а его слова: «Аркадий, не говори красиво». Сказано-то все красиво, да не про Явлинского. По крайней мере, анализируя его биографию, приходишь к совершенно противоположным выводам.
В рассматриваемой ситуации агрессивность проявил не Явлинский, а его оппоненты. В Алма-Ате, когда парафировали проект договора, подпись от России поставил заместитель председателя Совета Министров РСФСР Е. Сабуров. Эта подпись и вызвала яростную агрессию парламента. Б. Ельцин в это время отдыхал в Сочи.
Пожалуй, уместно сделать небольшое отступление и объяснить, кто такой Сабуров: «Е. Сабуров активно подключился к подготовке реалистической, как он сам говорил, программы реформы в минувшем апреле, когда поверил в серьезность намерений политиков-демократов. Тогда же Силаев предложил ему занять все еще пустовавшее место Явлинского, но Сабуров отказался. По его мнению, только располагая конкретными механизмами влияния, а не просто высокой должностью, реальной экономической властью, скажем руководителя Министерства экономики, можно надеяться на проведение реформы.
Когда он возглавил Министерство экономики (15 августа) и получил соответствующее удостоверение (20 августа) ситуация коренным образом изменилась — проводить намеченное можно было уже без Павлова и старого Центра, которых прежде следовало учитывать как важный осложняющий фактор. Но главные идеи оставались в силе: это приватизация с доведением доли частного сектора до 30 % за 2–2,5 года плюс макроэкономическая стабилизация.
