Именно райский остров Таиланда, где проходили съемки фильма, стал той самой поворотной точкой судьбы, которая определила второе, после актерства, жизненно важное направление деятельности Лео — экозащитная деятельность. У съемочной группы возник конфликт с властями, которые беспокоились, что экосистема островка пострадает во время съемок, однако продюсеры выделили кругленькую сумму на поддержание и восстановление флоры и фауны острова, а Леонардо впервые так близко столкнулся с темой экозащиты, позже он рассказывал:
«Проблемы защиты окружающей среды всегда вызывали у меня самое искреннее беспокойство, и я никогда не стал бы участвовать в проекте, который вредит экологии. Я своими глазами убедился, какие обширные меры направлены на защиту острова, и призываю всех хранить бдительность и не соглашаться на уступки, предпринимая максимум усилий для охраны окружающей среды. Меня заверили: после окончания съемок остров будет полностью восстановлен в первозданном виде. Когда мы приехали, на острове царила полная разруха. Мы привели его в идеальное состояние!»
Благодаря Леонардо в Голливуде вспыхнула мода на экологическую сознательность: коллеги Ди Каприо, а затем и его поклонники стремились теперь пересесть на электромобили, сортировать мусор, делать пожертвования в пользу «зеленых», переходить на альтернативные источники энергии и т. п. Биограф Дуглас Уайт рассказывает:
«Леонардо вернулся из Таиланда с твердым намерением стать более экологически сознательным и стал первым представителем элиты шоу-бизнеса, пересевшим на экологически чистый гибрид “тойота-приус”. Впоследствии его примеру последовали Джордж Клуни, Харрисон Форд и Кэмерон Диаз, а гибридные автомобили стали модной тенденцией. Он также отказался от привычного транспорта и вместо частных самолетов начал летать коммерческими авиалиниями. “Я помешан на экологии и люблю пользоваться новыми технологиями, — пояснил он. — Мы должны найти альтернативные источники топлива — вместо невозобновляемых, которые рано или поздно закончатся. Я думаю о будущем, поэтому и начал предпринимать эти шаги”.
Но Лео не всегда думал о будущем планеты: его первой машиной, которую он купил в шестнадцать лет, был “форд-мустанг” 1969 года. “Она три раза глохла прямо на шоссе, — вспоминает он. — Это чуть не стоило мне жизни”. Но, как он объяснил, работа над фильмом “Пляж” открыла ему глаза, и он понял, что наша планета испытывает множество проблем с окружающей средой. “Я понял, что, куда бы мы ни направились, мы рушим все на своем пути. Райские уголки остаются такими недолго. Это был для меня очень важный период — мне пришлось столкнуться с реальной жизнью”».
В конце зимы 2000 года «Пляж» выходит на экраны и сразу разносится в пух и прах критиками, а Лео, раздосадованный отзывами, огрызается на страницах газет:
«Мне кажется, никто даже не попытался по достоинству оценить этот фильм. Впрочем, я был готов к тому, что все мои работы после “Титаника” будут изучать под микроскопом».
Бразильские чары. Спилберг и Скорсезе
Раздосадованный Лео утешался старым проверенным и, главное, действенным способом: объятиями длинноногих красоток. Его новой пассией на некоторое время стала сама Пэрис Хилтон — наследница многомиллионной империи. Однако Лео, не задумываясь, бросил белокурую 18-летнюю красотку ради женщины, которая на тот момент официально считалась самой красивой в мире. И сделал это он отнюдь не из-за длинных ножек бразильской супермодели Жизель Бюндхен — а потому, что Жизель была очень похожа на него самого. Биограф Дуглас Уайт рассказывает:
«Бразильская супермодель Жизель Бюндхен — в то время номер один в мире, с гонораром семь тысяч долларов в час, — поначалу проигнорировала Леонардо, когда он, увидев ее на подиуме, попытался произвести на нее впечатление и послал ей цветы. В то время она встречалась с манекенщиком Скоттом Барнхиллом. Но через несколько месяцев благодаря общему другу они познакомились поближе. И постепенно, по мере того как выдыхались ее прежние отношения, Жизель начала присматриваться к Ди Каприо, который как раз, если верить светской хронике, стал свободным, завершив свои отношения с Пэрис. Поначалу у них не было возможности встречаться, поскольку Жизель жила в Нью-Йорке, а он за две с половиной тысячи миль от нее, в Лос-Анджелесе. В одном из ранних интервью Жизель рассказала, что привлекло ее в кинозвезде-миллионере: “Нас познакомил один мой хороший друг. Мне показалось, что Лео классный. Он был умен и не болтал ерунды. Мы просто подружились. У нас много общих друзей, и мы все тусуемся вместе. Он живет в Лос-Анджелесе, а я в Нью-Йорке, но мы встречаемся, когда оказываемся в одном городе”.
Супермодель, очевидно, пришлась Ди Каприо по сердцу, несмотря на то что она как-то сказала, что единственной преградой между ней и ее новым мужчиной может быть только ее любимая собачка Вида.“Мой единственный спутник на данный момент — это моя собачка Вида. Я беру ее с собой повсюду, даже на показы”.
Жизель говорила так же, как и молодой Ди Каприо на заре голливудской карьеры. Как и Лео, Жизель была мудрой и зрелой не по годам — к своим девятнадцати она уже стала миллионершей. Она родилась в семье немецких иммигрантов. Ей тоже пришлось сформулировать для себя твердые принципы и следовать им в работе. Ведь модельный бизнес — это безжалостная индустрия.
Легенда гласит, что великолепную Жизель нашли в Макдоналдсе в Сан-Паулу, но сама она рассказывает о своем восхождении так: “Я уехала из крошечной деревушки на юге Бразилии, где жили мои родители, и переехала в Сан-Паулу. Я училась и работала в выходные. Мне предложили стать моделью, когда я ходила по магазинам в торговом центре. Сначала я отказалась, но потом подумала, что это будет здорово, поскольку я смогу сама содержать себя”. Она прилетела в Лондон, где в течение года стала самой популярной фотомоделью, позируя для рекламных кампаний известных марок. Затем она подписала долгосрочный контракт на двадцать пять миллионов долларов, став лицом компании нижнего белья “Виктория Сикрет”, ее положение самой успешной модели в мире стало незыблемым.
Тем не менее, несмотря на свой успех, она оставалась глубоко верующей христианкой, ежедневно молилась и однажды даже попросила прощения у своего бывшего бойфренда, актера Джоша Хартнетта, за то, что разбила ему сердце. Ее высокоморальные установки распространялись даже на подиум, где она отказывалась участвовать в демонстрации слишком откровенных нарядов.
