Как-то Голубев вернулся с командного пункта полка в эскадрильскую землянку в приподнятом настроении. Кожанов уже отдыхал после полетов. Он сразу заметил перемену в поведении друга.
- Ты чего это такой веселый? - спросил Петр.
- Скажу, и ты повеселеешь, - ответил, загадочно улыбаясь, Василий, неторопливо снял реглан, причесал короткие, вьющиеся волосы, сел.
- Да не тяни же, - вскочил Петр с кровати.
- Есть распоряжение И-16 сдать в соседний полк. А две наши эскадрильи поедут в тыл. Переучиваться, - Василий чуточку помолчал, чтобы подзадорить друга, и продолжил: - на истребитель Ла-5!
- Вот это да! Наконец-то дождались! - воскликнул Кожанов, глаза его сразу заблестели. - Когда же отбываем?
- Завтра, - сказал Василий. - Иди, порадуй летчиков, а я тут уточню кое-что с инженером полка. Пусть начинают готовить самолеты к передаче.
Старшим группы переучивания назначили утвержденного заместителем командира полка капитана Голубева, а третью эскадрилью от него принял капитан Кожанов. Начались понятные в таких случаях хлопоты. Работы хватило. Техники делали все, чтобы у соседей истребители могли подняться в бой. Командование полка отбирало в убывающие эскадрильи опытных командиров звеньев и летчиков, способных освоить новый истребитель Ла-5 в кратчайший срок. Штаб готовил документацию.
Утром Голубев и Кожанов упаковали вещи. Хромовые ботинки, суконные брюки, шинели втиснули в вещевые мешки и чемоданы. При себе оставили шапки-ушанки да летное обмундирование: стоял крепкий мороз, а в тыл им нужно было отправляться на неутепленном транспортном самолете.
Сославшись на дела, Василий заторопился на аэродром. Он слукавил: никаких дел у него не было. Просто захотелось в последний раз побывать наедине со своим надежным боевым другом - истребителем И-16 с двумя тройками на борту. Увидев командира, техник самолета поднял было руку к головному убору. Но капитан остановил его:
- Не надо рапорта.
- Жду представителя от соседей, - произнес техник, вытирая руки паклей. - К передаче наш "ишачок" готов.
- И не жалко машину? - спросил Голубев.
- Очень жалко, товарищ капитан, да что тут поделаешь, - вздохнул техник, - приказ!
Василий мягко хлопнул по крылу самолета, подошел к хвосту, бросил взгляд на кабину. Разбитый в недавней схватке "мессером" плексигласовый козырек был уже заменен другим. Мелкие пробоины в плоскостях и фюзеляже - аккуратно залатаны. Плотнее обычного прилегали к своим местам капоты мотора. Сколько же боевых ран получил этот самолет! Но и сейчас он будто говорил летчику всем своим видом: готов по твоей воле сразу взмыть в небо.
- Прощай, друг. Пройдет немного времени, и я сяду в кабину истребителя Ла-5, - в раздумье произнес капитан. - Но тебя, сослужившего мне добрую службу, никогда не забуду, а твой бортовой номер попрошу разрешение написать на новом самолете.
Голубев вздохнул и зашагал к землянке. Здесь уже готовились к посадке в транспортник. Впереди гвардейцев ждала учеба. А за нею - грядущие бои.
1
Когда Ли-2 зарулил на стоянку тылового аэродрома, фронтовики вышли из кабины на землю, они сразу оказались в обстановке, от которой давно уже отвыкли. Кругом тишина. Из раскинувшейся недалеко деревни доносились детские голоса, мычание коров, лай собак и пение петухов. Еще вчера были вылеты, жестокие воздушные бои, постоянное, почти изматывающее напряжение. А сегодня - мирная неторопливость, чистое небо, тихая трудовая жизнь... Удивительная перемена!
Устроились быстро. В первый же день оборудовали под жилье пустовавшие деревенские хаты. Временные аэродромные постройки приспособили под классные комнаты. Тут же разработали жесткое расписание занятий. В организацию учебы Голубев окунулся с головой. По существу, это и было его основной обязанностью - как заместителя командира авиаполка по летной подготовке, старшего по должности в гарнизоне.
Переучивались ускоренным темпом. Ранние подъемы и поздние отбои. Целыми днями занятия в классах, а чаще - возле самолета. Вскоре закончили освоение теории. Наступил черед полетов. Фронтовым летчикам не составляло особого труда пересесть с одного типа истребителя на другой, пусть даже мало знакомый. Другое дело - приобрести умение грамотно применять его в бою. Тактические приемы, которые использовали гвардейцы на И-16, для Ла-5 не подходили.
- С чего начнем? - спросил Голубева заместитель командира полка по политической части майор Безносов.
- Пока с того, что сами знаем и умеем, - оторвавшись от бумаг, ответил капитан.
Полеты начались организованно. Закрытая кабина, надежная радиостанция, легкое управление, высокая маневренность на вертикалях, большая скороподъемность выгодно отличали Ла-5 от И-16. Мощный мотор позволял развивать скорость до 610 километров в час - на 250 больше, чем у "ишачка". Вооружен был "лавочкин" двумя пушками ШВАК калибра двадцать миллиметров.
Обстановка под Ленинградом оставалась нелегкой, требовала скорейшего прихода Ла-5 на фронт, и гвардейцы торопились. Первым поднялся в небо Голубев. Вернувшись, тут же поделился с командирами эскадрилий и звеньев особенностями пилотирования нового истребителя. И вскоре выпустил их в небо. Они дали путевку остальным летчикам. Учебные двухместные "лавочкины" тогда еще не поступили, все уходили в воздух без провозных полетов. Но, однако, обошлось без грубых ошибок - сказалась хорошая подготовка на земле.
Все светлое время не смолкал на аэродроме гул авиационных моторов. Учебу не прекращали и вечерами. Проводили теоретические конференции, детальные разборы полетов. Обязательной считалась в конце дня политинформация о положении на фронте, иногда трещал движок кинопередвижки деревенского клуба. В боевых листках отмечали лучших, напоминали: до отлета эскадрилий остаются считанные дни.
И вот переучивание закончено. Поступил приказ: первого апреля перелететь в Кронштадт. Двадцать серо-зеленых истребителей, поблескивая на солнце стеклами кабин, выстроились на краю аэродрома для взлета парами друг за другом.
Голубев - в головном самолете. Приподнявшись с сиденья, он оглядел весь этот внушительный строй. Сразу за ведущей парой - эскадрилья Кожанова. Чуть поодаль - Васильева.
- Доложите о готовности, - запросил капитан.
- К взлету готовы, - раздались ответы Кожанова и Васильева.
И захлопали сдвижные крышки фонарей. Запели мерную стальную песнь моторы - сначала флагманского истребителя, затем остальных. "Лавочкины" пара за парой стремительно разбегались и отрывались от земли. Приняв боевой порядок, группа сделала прощальный круг над аэродромом и развернулась на запад.
