В отличие от солдат и офицеров у военных литераторов, чье оружие слово, должно быть мужество не только военное, но и журналистское, писательское. Мужество это в том, чтобы смело изображать правду жизни, а на войне - и правду смерти. Ибо только правда, пусть суровая и горькая, но искренняя и чистая, может "жечь глаголом" сердца людей, возвышать душу, звать на подвиги и самопожертвование. Правду войны наши корреспонденты писали смело, достойно и честно.
И вот что еще я хочу сказать. Каждый воин становится патриотом своего рода войск и дорожит своим оружием. Мы любили нашу газету и старались, чтобы свою боевую задачу она выполняла хорошо. В какой мере мне удалось об этом рассказать, судить моему высшему судье - читателю.
Январь
1 января
Перевернут последний листок календаря сорок первого года. Это были дни, когда советские войска гнали немцев на запад, освобождая от врага земли Подмосковья.
Новогодний номер "Красной звезды"! На первой полосе газеты хорошо знакомое лицо с добрыми, светлыми глазами. Номер открывает речь Михаила Ивановича Калинина...
Война разрубила своей секирой минувший год надвое - первые шесть месяцев были наполнены мирным строительством, со второго полугодия развернулась гигантская битва с гитлеровской Германией. Все изменилось. Однако многолетняя традиция осталась неизменной: как и в прошлом, в эту новогоднюю ночь выступил с поздравлением Калинин. Он говорил о тяжелом времени, которое переживает страна. О нашей первой победе. Назвал города, освобожденные от фашистов, в том числе такие крупные, как Ростов-на-Дону, Калинин, Феодосия, Керчь... Из его выступления впервые узнали, что освобожден еще один город - Калуга... Много проникновенных слов сказал он о доблести советских воинов и тружеников тыла, о тяжком пути, который они прошли, предупредил, что "большие еще трудности стоят и впереди".
Советские люди привыкли слушать в праздничную, новогоднюю ночь живую речь своего Всесоюзного старосты, как его с любовью называли в народе. А мы, краснозвездовцы, были особенно воодушевлены. Михаил Иванович - наш большой друг и мудрый советчик. Хотя "Красная звезда" не числилась по ведомству Верховного Совета, Калинин постоянно интересовался нашей работой. Он нередко звонил, иногда похваливал, иногда, если что-то не так, с большим тактом журил, подсказывал, как надо делать.
Я не помню случая, чтобы Калинин, когда мы обращались к нему с просьбой написать статью, отказал нам. Иметь дело с ним как с автором было приятно. Если возникали замечания, он их не отвергал, внимательно выслушивал, с одними - соглашался, с другими - нет, объясняя, почему надо оставить так, как написано. А в тот день, когда появлялась его статья, он обычно звонил мне и спрашивал, чувствовалось, с улыбкой:
- Ну как, понравилась статья?
Однажды ему в тон я ответил:
- Михаил Иванович! Если бы не понравилась, разве мы ее напечатали?..
Калинин весело рассмеялся:
- Да, я уж старался, чтобы она не попала в вашу корзину...
Нередко наши корреспонденты сопровождали Калинина в его поездках на фронт, где он выступал на красноармейских митингах. Очень интересны были его беседы с бойцами, речи. Встречали его без помпы и фанфар - душевно и уважительно. Я часто бывал у М. И. Калинина в Кремле. Беседы с ним были всегда поучительными. Заехал я как-то к нему после своей очередной поездки на фронт. Рассказывал, что видел и слышал. Он задавал немало вопросов о солдатской жизни и солдатских думах. Тут я и сказал:
- Понимаете, Михаил Иванович! Приперли меня к стенке. Спрашивают: как же так? Нашим женам, детям, старикам выдают по 400 граммов хлеба, а пленным фашистам, тем, кто вчера стрелял в нас, убивал наших жен и детей, по 600 граммов. Почему?
Калинин ответил, чуть вздохнув:
- Да, 600 граммов! Но ведь в лагере, не на свободе. - И после короткой паузы добавил: - Когда я сидел в царской тюрьме, нам давали по два фунта хлеба, а не хватало...
Как просто и верно!
* * *
Однако вернусь к первоянварскому номеру "Красной звезды".
Главное событие дня - освобождение Калуги. Лучшего праздничного сообщения и желать не надо! Опубликована статья начальника штаба 50-й армии полковника Н. Е. Аргунова "Калужская операция" - обзор боев за город.
Что для нас значило взятие Калуги и чем была потеря города для немцев, можно узнать из первых же строк этой статьи:
"Еще недавно Калуга была глубоким тылом немецких войск, действующих под Тулой, Серпуховом и Малоярославцем. Крупнейший узел железных и шоссейных дорог, она использовалась фашистами с максимальной выгодой. Через нее шли транспорты с техникой, с войсковыми подкреплениями, на запад следовали поезда с ранеными. В самой Калуге немцы оборудовали мощную базу для ремонта танков, автомашин, орудий, организовали большие интендантские и артиллерийские склады, госпитали... В Калугу отводились с фронта разбитые части: переформировывались, вооружались, проходили обучение...
Близость ее к Москве и к направлениям главного удара на Москву делало Калугу еще более важной.
В свое время немцы писали: "Со взятием Калуги нашим войскам открылась дорога на Москву и Тулу, судьбу которых отныне надо считать решенной в пользу нашего оружия".
Далее Аргунов шаг за шагом прослеживает всю операцию от начала и до конца. Для захвата Калуги была образована ударная группа. От района ее дислокации до города ей предстояло пройти 120 километров по трудной для марша местности: большие открытые поля, изрезанные оврагами, на юго-западе и сплошные леса с узкими проселочными дорогами на северо-западе. Снега и метели сделали эти места почти непроходимыми для моторизированной пехоты и артиллерии. Продвигалась группа в темное время, не вступая в бой, обходила опорные пункты и узлы сопротивления противника. Словом, много мужества, упорства и находчивости надо было даже для того, чтобы только занять исходные позиции.
Вспоминаю, в какую переделку попал наш специальный корреспондент Константин Симонов, командированный в 50-ю армию с заданием "взять Калугу" и сразу же вернуться в Москву. Выехал он на "эмке" в Тулу, а оттуда в район боев. Однако пробиться сквозь снежные завалы не смог. Вернулся в Тулу, позвонил мне, объяснил обстановку и попросил самолет. Послал я не один, а два самолета, усадив в один из них фоторепортера Виктора Темина. Вылетел Симонов к Калуге вместе со спецкором "Известий" Виктором Беликовым. Вслед за ними поднялся самолет с Теминым и известинским фоторепортером Самарием Гурарием. Немного пролетели и попали в неистовый буран. Летчики потеряли ориентировку и вынуждены были приземлиться.
"На поляне, где мы сели, лежал глубокий снег, - записал Симонов в дневнике. - Самолетные лыжи проваливались в нем, и, как ни форсировали моторы летчики, самолеты не трогались с места. Наконец, более легкий по весу самолет, на котором летели Гурарий и Темин, оторвался от поляны. А нам это все не удавалось и не удавалось. Тогда наш летчик сел в кабину, а мы с Беликовым встали под крыльями и, упершись в них, стали раскачивать самолет. Но каждый раз, как только мы, раскачав самолет, начинали лезть в кабину, лыжи опять утопали в снегу, и самолет не двигался. Нужно было, раскачав его, садиться в кабину уже на ходу - другого выхода не оставалось... Это было тяжелое занятие - каждый раз раскачивать, бежать, вскакивать, опять раскачивать... Наконец, изо всех сил поднатужившись и раскачав крылья, мы все-таки вскочили в самолет, и он на этот раз пошел, его не заело".
