Настроение моих бойцов улучшилось. Послышались шутки, смех. Но вот на ночь нам поставлена сложная задача: сменить боевую позицию, а на старой оставить ложную цель. До вечера удается подвезти к огневой позиции партию снарядов, покормить бойцов горячей пищей. Каждому красноармейцу выдали в постоянное пользование фронтовые доспехи: котелок, кружку, ложку, сумку для гранат, комплект патронов к личному оружию, ранее хранившиеся как НЗ. И вот с наступлением полной темноты батарея стала сниматься со старых позиций.
На месте пушек мы положили бревна по длине и толщине орудий, забросали их ветками — оборудовали ложную позицию и уехали. Новую позицию батареи выбрал вместе с командирами взводов в указанном командиром дивизиона районе.
По возвращении в подразделение я доложил командиру полка подполковнику В. А. Герасимову о разговоре с крестьянами; он одобрил наши действия, сказав, что поручит начальнику артснабжения полка прибыть за обозом. Мне же требовалось выделить несколько красноармейцев и направить их к тому времени в село. Герасимов напомнил о подготовке к перемещению батареи, сказал, что в первую очередь брать с собой боеприпасы — из расчета максимальной загрузки повозок, а остальные уничтожить.
В подготовке к маршу прошел весь остаток дня. Маршрут движения и временной график марша подготовили как в мирное время — учли все: и скорость движения колонны, и места сосредоточения для отдыха, и порядок боевого охранения. Не знали только одного — места новых боевых позиций.
Напряжение боев первых двух дней и передислокация батареи давали себя знать: под утро многие мои бойцы спали, сидя у орудий, на брустверах окопов, возле телефонов.
Я тоже пытался задремать с телефонной трубкой в руке, но в трубке то и дело раздавался противный писк зуммера, и я отвечал уже только на звонки командира дивизиона или командира полка. Под утро, когда наконец наступило некоторое затишье на дороге, сон одолел меня.
Разбудил Кожевников. В небе появился одиночный самолет-разведчик. Майор приказал не стрелять — не показывать новую позицию батареи. Огонь разрешалось вести лишь при появлении бомбардировщиков. Кожевников предупредил и о том, что надо экономить боеприпасы, а это значило — повышать эффективность заградительного огня. В то время как огнем всех пушек наша батарея создает неподвижную завесу в виде равнобедренных треугольников, острием обращенных к противнику, другие батареи должны создавать подвижную систему заградительного огня в виде куба. В этом случае резко повышается плотность огня: уменьшается количество снарядов, возрастает эффективность стрельбы.
За день мы успели отразить еще два налета «юнкерсов». Не сбили, правда, ни одного самолета противника, но и пройти к объекту не дали.
Утром 25 июня на батарею к нам прибыл командир полка подполковник В. А. Герасимов. Как положено, предельно кратко докладываю ему обстановку: мол, батарея несет боевое дежурство, личный состав в количестве… и так далее. Доложил и о том, что на батарее в наличии только две исправные автомашины и для перевозки боекомплекта транспорта нет. Еще до начала военных действий батарея не полностью была укомплектована штатным автотранспортом.
Герасимов, подтянутый, сухой, устало посмотрел мне в глаза, помолчал немного — вижу, что принимает какое-то решение. Потом отвел меня в сторону и тихо говорит:
— Надо, комбат, найти выход из создавшегося положения. И быть готовым ко всяким неожиданностям.
— Товарищ подполковник, — отвечаю, — мы с политруком Кузнецовым уже думали об этом, и, хочу доложить вам, выход есть: мобилизовать крестьянские подводы для перевозки снарядов.
— Решение правильное, одобряю, — поддержал он и добавил: — Вместе с Кузнецовым идите в ближайшее село (Герасимов показал в направлении Сороки Львовские), обратитесь к местной власти и по законам военного времени проведите мобилизацию лошадей с повозками и их владельцев для сопровождения обоза.
Потом мы еще долго стояли с командиром полка на краю оврага и обсуждали возможные варианты стрельб из зенитных орудий по наземным целям. А когда Герасимов уехал, вместе с политруком Николаем Кузнецовым направились в Сороки Львовские.
Марш в восточном направлении
Получен приказ командира полка: «С наступлением темноты сняться с боевых позиций и сосредоточить батарею в условленном месте».
О передислокации полка, кроме командиров батареи, никто не знает, и все-таки батарейцы догадываются, что двигаться будем на восток. Да и как не догадаться: подготовка перехода на новую позицию не занимает столько времени. А вчера ночью в том же направлении ушел обоз с боеприпасами и имуществом батареи…
Размеренно нажимая на педаль акселератора, водитель боевого ЗИС-5 Иван Шевченко всматривается в темноту пыльной дороги, где впереди еле различимое пятно идущей машины. Это пятно — привязанный к стволу орудия кусок марли. Мои батарейцы впритирку сидят на снарядных ящиках в кузовах машин, на лафетах орудий. Скорость небольшая — вся проезжая часть дороги занята повозками и другими машинами, двигающимися в восточном направлении. Булыжные камни этой дороги помнят еще кованые сапоги немцев, проходивших по ней в 1918 году, польских панов — в 1920-м. Сейчас по обочинам дороги, справа и слева, идут красноармейцы, а с ними женщины, дети, старики…
…Горькое это слово — отступление. Но на следующем рубеже мы остановим врага! Так думаю я, и это помогает сосредоточиться на мысли, что наш полк перебрасывается сюда именно с этой целью.
Как только остались позади окраины большого села Сборов, мы увидели своих разведчиков, знаками призывающих нас повернуть в сторону оврага, замаскированного кустами ольшаника. Выскочив из машины, я заметил около десяти ЗИС-5 и группу водителей. Чередниченко объяснил, что колонну машин с Донбасса они перегоняют во Львов. Сопровождающие согласны передать нам эти машины при условии, что мы подтвердим прием их документами с печатями.
Я задумался, где бы взять такие документы, а потом вспомнил, что в полевой сумке у меня есть чистые бланки аттестатов на продовольствие и обмундирование для бойцов. Так что, подозвав старшего из этой колонны, без лишних слов заверил, мол, получат они документы на автомобильный транспорт, сданный в Красную Армию. Видя мою решимость, старший возражать не стал. И вот восемь исправных автомашин мы распределили по взводам, и вскоре в центре Тернополя, на перекрестке дорог, нас встретил подполковник Герасимов. Коротко докладываю командиру полка о состоянии батареи.
— Быстро доставайте карту-двухкилометровку и цветные карандаши! — требует Герасимов.
