Пути Жукова и Кроника снова пересекутся в годы Великой Отечественной войны. Кроник родился в 1903 г. в Вильно, участвовал в Гражданской войне, командовал пограничным полком в советско-финляндскую войну 1939–1940 гг., заочно закончил Военную академию им. М. В. Фрунзе. Во время Великой Отечественной войны Александр Львович был начальником штаба и командиром стрелковой дивизии. В мае 1947 г. генерал-майор Кроник уволился в запас. Он преподавал в Черновицком государственном университете и Киевском художественном институте, работал старшим научным сотрудником в Институте истории АН Украины, а затем в Министерстве высшего и среднего специального образования и ушел из жизни 20 декабря 1976 г.
По воспоминаниям Кроника, командир эскадрона не терпел издевательств над подчиненными. При Георгии Константиновиче в эскадроне сложились прекрасные товарищеские отношения между бойцами и командирами, что способствовало укреплению разумной дисциплины и исполнительности. Это не означало, что Жуков допускал панибратство, которое гибельно для воинского коллектива. Тот же Кроник отмечает и строгость, и крутость Жукова, которые, однако, не подрывали его высокий командирский авторитет. Это достигалось прежде всего личным примером комэска. Он не любил переносить или пересматривать намеченные планы, отменять собственные приказы. Жуков мастерски владел саблей и штыком, учил подчиненных совершать стремительные марши, вести наступательные и оборонительные бои в любое время года и суток. Еще одна отличительная черта Георгия Константиновича — стремление быть первым во всем, что касается воинской службы и боевой учебы. В феврале 1923 г. его эскадрон отличился на полковом смотре, а в марте, во время инспекторской проверки, по всем показателям занял первое место в дивизии, за что получил благодарность от командующего войсками Западного фронта М. Н. Тухачевского. А вскоре, 24 апреля, Жукова назначают помощником командира 40-го Бугурусланского кавалерийского полка 7-й Самарской кавалерийской дивизии, а 8 июля он вступает во временное командование 39-м Бузулукским кавалерийским полком той же дивизии.
Г. К. Жуков, прибыв в полк, нашел его в плачевном состоянии, о чем доложил 1 октября 1923 г. командиру дивизии Г. Д. Гаю (Гайк Бжишкян). В докладе отмечались: неумение подразделений развертываться в лаву; слабое знание личным составом стрелкового дела; незнакомство его с новейшей военной техникой и войсками других родов, неудовлетворительная подготовка младшего комсостава{7}. Основными причинами этого являлись неказарменное расквартирование полка, плохое материально-техническое снабжение. Со свойственной ему энергичностью Жуков принялся за наведение порядка в полку и повышение качества обучения личного состава. С этой целью были проведены двусторонние учения (полк против полка) по отработке встречного боя, наступления как днем, так и ночью. Особое внимание командир полка уделял организации и ведению разведки, подготовке инициативного и исполнительного красноармейца и командира, укреплению воинской дисциплины. Иногда требовательность Жукова перерастала в необоснованную строгость, что вызывало недовольство у некоторых его подчиненных. В вышестоящие штабы шли жалобы, и с ними приходилось разбираться. Но попытки воздействовать на Жукова не приносили ощутимых результатов. Пройдут годы, и он признает: «Оглядываясь назад, думаю, что иногда я действительно был излишне требователен и не всегда был сдержан и терпим к поступкам подчиненных. Меня выводила из равновесия та или иная недобросовестность в работе, в поведении военнослужащего. Некоторые этого не понимали, а я, в свою очередь, видимо, недостаточно был снисходителен к человеческим слабостям. Конечно, сейчас эти ошибки стали виднее, жизненный опыт многому учит. Однако и теперь считаю, что никому не дано права наслаждаться жизнью за счет труда другого…»{8}
Меры, принятые Жуковым, позволили быстро поднять уровень боевой подготовки полка, который умело действовал на смотре, проведенном в конце августа под руководством Гая. В сентябре 1923 г. полк под командованием Жукова снова отличился, теперь уже в ходе больших осенних маневров. Тогда 39-й Бузулукский кавалерийский полк, находясь в авангарде, за тридцать часов совершил 100-километровый марш-бросок и внезапно атаковал «противника», создав условия для успешного наступления главных сил дивизии.
Вместе с подчиненными учился и Жуков. «…В практических делах я тогда чувствовал себя сильнее, чем в вопросах теории, так как получил неплохую подготовку еще во время Первой мировой войны, — вспоминал он. — Хорошо знал методику боевой подготовки и увлекался ею. В области же теории понимал, что отстаю от тех требований, которые сама жизнь предъявляет мне, как командиру полка. Размышляя, пришел к выводу: не теряя времени, надо упорно учиться. Ну, а как же полк, которому надо уделять двенадцать часов в сутки, чтобы везде и всюду успеть? Выход был один: прибавить к общему рабочему распорядку дня еще три-четыре часа на самостоятельную учебу, а что касается сна, отдыха — ничего, отдохнем тогда, когда наберемся знаний»{9}.
В Минске, где с осени 1923 г. был расквартирован 39-й Бузулукский кавалерийский полк, получили развитие непростые романы Георгия Константиновича с Александрой Зуйковой и Марией Волоховой. Старшая дочь Александры Диевны Эра вспоминала: «Мама стала за отцом всюду ездить. Часами тряслась в разваленных бричках, тачанках, жила в нетопленых избах. Перешивала себе гимнастерки на юбки, красноармейские бязевые сорочки — на белье, плела из веревок „босоножки“… Из-за этих кочевок она и потеряла первого своего ребенка, как говорили — мальчика. Больше ей рожать не советовали — хрупкое здоровье». Младшая дочь Зуйковой Элла утверждает, что в первый раз ее мать с Жуковым «расписались в 22-м году. Но, видимо, за годы бесконечных переездов документы потерялись, и вторично отец с мамой зарегистрировались уже в 53-м году в московском загсе».
Внук Жукова Георгий — сын дочери Волоховой Маргариты — со слов дедушки и бабушки относит возобновление знакомства Георгия Константиновича и Марии Николаевны как раз к 1922 г.: «Тогда в Полтаве умерли родители Марии, и она переехала в Минск к старшей сестре Полине, которая к тому времени уже стала женой Антона Митрофановича Янина. Дома Жукова и Янина стояли рядом, и два друга, командир и комиссар полка, были практически неразлучны. А в 26-м году у Полины и Антона Митрофановича рождается сын Владимир. И Георгий Константинович с Марией становятся крестными. Дедушка был в восторге от малыша и все время говорил о том, что самая большая его мечта — иметь сына… Дедушка всегда утверждал, что Александра Диевна не в состоянии иметь детей. Это… тоже послужило причиной его к ней охлаждения… Дедушка-холостяк практически жил у Яниных, состоял в гражданском браке с Марией и неоднократно просил ее выйти за него замуж. Но Мария Николаевна была активная комсомолка и регистрировать брак считала пережитком прошлого. Да и по закону до 44-го года регистрация браков в загсах не требовалась».
