В 1880 г. сын Мартина Хаббла Джон Пауэл женился на Вирджинии Ли Джеймс. Через некоторое время появились первые дети — Генри и Люси. 20 ноября 1889 г., когда супруги гостили у бабушки и дедушки своих детей в Маршфилде, маленьком городке в штате Миссури, родился мальчик, которому дали имя Эдвин Пауэл.
А потом семья разрослась еще более, один за другим пополнили ее Билл, Вирджиния, Элен, Эмма и Элизабет — всего 8 детей. Впрочем, тогда семьи часто были многодетными. Сама мать родилась в семье, где было шестеро детей. По-разному сложилась судьба этого поколения Хабблов. Совсем маленькой девочкой умерла общая любимица Вирджиния. Долгие 93 года прожила Люси. И поныне здравствуют двое из младших сестер Эдвина: Элен и Элизабет — Бетси. «Я думаю,— писала в своих воспоминаниях миссис Элен Лейн,— что Генри и Эдвина следует считать интеллигенцией, остальная же часть семьи была несколько выше средней в отношении жизненного уровня, идеалов, стремлений и стиля жизни». Выдающимся же человеком в этом, в предыдущих и последующих поколениях Хабблов (а сейчас уже растут праправнуки Джона и Вирджинии Хаббл) оказался один Эдвин.
Отец семейства Джон Хаббл получил юридическое образование и начал работать адвокатом в Маршфилде, но через два года его зрение ухудшилось, и пришлось искать более подходящую службу. Джон Хаббл перебрался в Спрингфилд, где его отец, дед Эдвина, имел преуспевающее страховое агентство, и стал работать по страхованию имущества от огня. Дела шли успешно, и его направили в Чикаго — молодой, даже по американским меркам фантастически быстро растущий город, центр торговли хлебом и скотом, город с огромными чугунолитейными, машиностроительными и знаменитыми пульмановскими вагоностроительными заводами. Джон Хаббл считал, что детям не место жить в промышленном городе, и семья поселилась в пригородах — сначала Эванстоне, а затем Уитоне, там, где много лет спустя Грот Ребер около своего дома построил первый параболический радиотелескоп и наблюдал Млечный Путь и Солнце. Сейчас эти патриархальные предместья разросшийся город уже поглотил. Но здоровье Джона Хаббла вновь пошатнулось, и компания нашла ему новое место в Луисвилле, штат Кентукки. И снова семья поселилась в пригороде — очаровательном Шелбайвилле.
Семья не нуждалась и всюду жила в больших домах. Обычно там были библиотека, гостиная, столовая, кухня, большая прихожая с вешалкой для шляп, стойкой для зонтов и вместительная кладовка, куда можно было упрятать спортивные принадлежности. Наверху располагались спальни и ванны, а цокольный этаж отдавался детям. Здесь они могли играть, носиться сколько душе угодно, не боясь что-нибудь поломать. Дом окружал обширный двор, где играли дети, а взрослые перебрасывались теннисным мячом. Где-нибудь в стороне мать выращивала цветы — настурции, астры, розы.
В этом счастливом мире непререкаемым авторитетом был отец, одинаково справедливый ко всем детям. К вечеру он возвращался со службы, раздавался обеденный колокол, и в полседьмого вся семья собиралась за столом. Отец придерживался строгих правил и внимательно следил, чтобы никто не опаздывал. Обед проходил в несколько чопорной обстановке, но дети всегда могли пригласить своих друзей, только надо было заранее предупредить об этом мать. Отец внимательно следил, чтобы дети были воспитанными, достойно вели себя за столом, всегда придерживались твердых жизненных правил. Он был умеренным в своих потребностях человеком, строго воздерживался от алкоголя и стремился внушить это своим сыновьям. Уезжая надолго учиться в Англию, Эдвин обещал ему не выпивать. Отец очень боялся, чтоб его дети не связались с плохими компаниями. Основания для опасений были: в миле от Уитона находился ипподром с пьяными жокеями, азартом, столь соблазнительным для мальчиков — Эдвина, Билла и их друзей.
Хотя в доме были и кухарки, и горничные, дети барчуками не росли. У каждого были свои обязанности — стелить постели, содержать комнаты в чистоте. Летом, в каникулы, отец поощрял работу своих сыновей. По-разному можно было подработать на карманные расходы. Подводы развозили по улицам города лед (холодильников тогда еще не было), и мальчики вносили ящики со льдом в дома. Можно было косить траву возле дома и содержать лужайку в порядке, за это платил уже отец, в жаркую погоду стать водоносом и бежать с холодной водой к артели дорожников, работающих около города.
Но самым главным в мальчишеской жизни Эдвина была работа в партии землемеров, прокладывавших трассы железных дорог в лесах вокруг Великих Озер. Тогда это был глухой, мало обжитой край. С разными людьми приходилось там встречаться. Рассказывают, что однажды Эдвин столкнулся с двумя бандитами и получил удар ножом в спину. Но он не растерялся и так избил одного яз них, что другой пустился наутёк. В конце сезона Эдвин вместе с рабочими возвращался последним, но расписание изменилось, и они пришли на совсем обезлюдевшую станцию. Землемеры решили не ждать поезда и через трое суток выбрались из лесов пешком, поддерживая себя лишь водой. Провизии у них не было.
Легенда это или быль, но Эдвин вернулся домой возмужавшим, уже не мальчиком, а взрослым человеком.
Ему и его сверстникам заработанные деньги давали желанную независимость. Можно было позволить себе массу приятного — позвякивая деньгами в кошельке побродить по ярмарке, купить что-нибудь вкусное, опустить монетку в музыкальный автомат, угостить девочку мороженым.
Много приятного было и дома. Часто дети дружно собирались вокруг стола, чтобы вместе делать уроки. Но самыми любимыми были уик-энды, несмотря на обязательное посещение церкви и воскресной школы. Отец был глубоко верующим человеком, и каждое воскресенье вся семья, и даже случившиеся в доме гости, торжественно отправлялись на утреннюю службу. А затем наступали беспечные часы: летом поездка в фургоне с сеном, купанье, зимой катанье на санках, дома — игры, головоломки, шарады. Часто играли в слова, стремясь так нанизать буквы друг за другом, чтобы слово на тебе не кончилось. Приходилось и думать, и заглядывать в словарь. По вечерам устраивались домашние концерты. Отец играл на скрипке, очень музыкальная Люси — на фортепиано, Эдвин и Билл — на мандолинах. А малыши, пока не надоедало, с восхищением слушали.
Эдвин явно любил возиться с младшими сестрами. Самое раннее воспоминание Бетси о том, как ее, еще совсем маленькую, Эдвин нес на плечах в цирк. Вспоминает Бетси и свой приезд к брату в гости, когда тот уже работал на Йерксской обсерватории. Взяв слово, что она будет вести себя тихо, Эдвин подвел двенадцатилетнюю девочку к телескопу, и она, затаив дыхание, впервые в жизни взглянула на небеса в окуляр. Однажды Эдвин купил билеты на «Синюю птицу» Метерлинка и повел двух своих сестер на спектакль. Это было радостное событие для них, но не меньшее удовольствие получил и старший наставник.
