16 июля Керенский созвал совещание в Ставке для выяснения последствий июльского поражения на фронте и дальнейших основных направлений военной политики. Корнилов, отсутствовавший на совещании, в присланной телеграмме потребовал наведения порядка и оздоровления командного состава. Его горячо поддержал Деникин. Выступая на совещании, он заявил: "У нас нет армии. ...Развалило армию военное законодательство последних четырех месяцев", вводимое сначала под "гнетом советов", а потом ставшее системой; Временное правительство должно осознать свою вину, отменить солдатскую "декларацию", упразднить комиссаров и комитеты, вернуть власть начальникам и восстановить дисциплину, покончить с военными бунтами, ввести смертную казнь в тылу. Глядя на Керенского, Деникин сказал: "Вы втоптали наши знамена в грязь. Теперь... поднимите их и преклонитесь перед ними. ...Если в вас есть совесть!".
Керенский был потрясен. Оправившись, он поспешил протянуть ему руку: "Благодарю Вас, генерал, за то, что Вы имеете смелость высказать откровенно свое суждение". Позднее он писал: "Деникин наиболее ярко изложил ту точку зрения, которую разделяли все...". И Керенский сделал окончательный выбор в пользу Корнилова, поскольку Брусилов, по его заключению, вел курс "с ориентацией на массы больше, чем на командный состав". 19 июля он назначил Корнилова на должность Верховного главнокомандующего русской армии. 24 июля Корнилов телеграфировал Деникину: "С искренним и глубоким удовольствием я прочитал Ваш доклад... на совещании в Ставке 16 июля. Под таким докладом я подписываюсь обеими руками". И тотчас передвинул его на должность главнокомандующего Юго-Западным фронтом, считавшимся самым важным.
Алексеев телеграфировал Деникину: "Ничего не сделано и после 16 июля главным болтуном России. ...Если бы Вам в чем-нибудь оказалась нужною моя помощь, мой труд, я готов приехать в Бердичев, готов ехать в войска, к тому или другому командующему". Деникин заверил Корнилова о своей поддержке в его борьбе за военную диктатуру, и когда тот в конце августа пытался поднять мятеж. Деникин решительно перешел на его сторону. В Быховской гимназии, что под Могилевом, объявленной тюрьмой, где Временное правительство собрало всех ближайших сподвижников Корнилова, генералы разработали при активнейшем участии Деникина, если не под его руководством "Корниловскую программу", ставшую военно-политическим и идеологическим кредо всех последующих белогвардейских движений в России. Главный ее смысл - борьба за военную диктатуру под флагом Учредительного собрания.
Однако грянувший 25 октября 1917 г. большевистский переворот заставил генералов бежать в поисках надежного пристанища. Все они сошлись на Дону и вообще на Юге России, где Каледин поднял мятеж, а Алексеев уже развернул формирование Добровольческой армии, куда собирался цвет и мозг противников большевизма - М. В. Родзянко, М. М. Федоров, II. Н. Львов, В. В. Шульгин и многие другие. Деникин добирался туда под видом не то обедневшего "польского помещика", не то - купца в кургузой тройке, смазанных сапогах, во втором классе едва ползшего "скорого" поезда. Заходившие в вагон солдаты покрикивали на него: "А ну, почтенный купец, пододвинься". Корнилов прибыл в Новочеркасск и крестьянском зипуне и с котомкой за плечами, с подложным паспортом.
Алексеев оставил в своих руках политическое руководство. Командующим Добровольческой армия стал Корнилов, его заместителем - Деникин. Но действительность скоро разочаровала генералов. Оказалось, что казаки предпочитали держаться "нейтралитета", слетевшиеся со всех концов России офицеры не хотели превратиться в волонтеров, а солдаты и тем более. Корнилов, Деникин и их помощники прилагали много усилий, но дело поначалу с места никак не трогалось. К тому же и казачья демократия, вознамерившаяся отсидеться в поднявшейся социальной буре, пришла в негодование, когда узнала, что под ее носом создастся армия под началом столь одиозных в тогдашнем общественном сознании генеральских фигур. А тем временем с севера надвигались революционные части под руководством В. А. Антонова-Овсеенко. Социальное напряжение на Дону достигло накала. Пытаясь как-то сбить его, генералы со своим немногочисленным воинским контингентом перебрались из Новочеркасска в Ростов.
Фронтовые казаки, прибывшие на Дон, вступили в переговоры с красным командованием, создали Областной казачий военно-революционный комитет во главе с Ф.Подтелковым. Загнанный в угол, застрелился атаман Каледин.
Под натиском частей Антонова-Овсеенко Добровольческая армия 22 февраля 1918 г. покинула Ростов и устремилась на Кубань. Эмигрантская литература именует это бегство "героическим" и "славным" "ледяным походом". На самом же деле это было шествие отчаявшихся людей, крушивших на пути следования все подряд. Однако, справедливость требует признать, что в развязывании террора повинны и белые, и красные. Народ страдал и от тех, и от других. И не случайно поэтому Корнилов не получил пополнения, оказался генералом без армии, ибо только насилием она не создается. Его попытки с ходу взять Екатеринодар вылилась в авантюру, закончившуюся провалом.
Деникин оказался без войск, не пал духом. Будучи реалистом, он понимал, что у Добровольческой армии нет даже территории, где она могла бы остановиться, чтобы разбить становище, и назвать ее своей. Посоветовавшись с соратниками, Деникин взял курс на Задонье, где сразу же вступил в бои с советскими войсками. Это позволило ему навести порядок в частях и поставить под свой контроль к тому времени восставшие против большевиков донские станицы. По словам П. И. Милюкова, Деникин сумел опереться на элементы, преданные идеям монархизма и возрождения "великой единой и неделимой России", получить некоторую помощь союзников из Антанты, которых предали "большевики агенты Вильгельма".
Само "высшее начальство", прежде всего Алексеев и Деникин, в вопросе о внешней ориентации рассуждало менее элементарно. Оно не могло не считаться с тем, что союзники были далеко, а враждебная Германия, вторгшись в начале мая на правобережье Дона и в Ростов, находилась в непосредственной близости. Поэтому прежнюю непримиримость к "немецко-большевистскому нашествию", пришлось заменить более мягкой формулой "никаких сношении с немцами". Германское командование с пониманием оценило такой поворот, и разрешило Деникину открыть на Украине вербовочное бюро и отправлять оттуда добровольцев.
Но наметившуюся политику подпортил П. П. Краснов, избранный в мае атаманом Донского войска. Он повел сепаратистскую линию на сближение с Германией, чтобы с ее помощью стать "верховным вождем Южной русской армии" - освободительницы России от большевизма. Он приказал донцам покинуть Добровольческую армию, что привело к увеличению дезертирства и поставило ее на грань катастрофы. Больше того, Краснов предложил полковнику М. Г. Дроздовскому, следовавшему в тот момент через Новочеркасск с большим отрядом к Деникину, возглавить все добровольческое движение под его, атаманским, руководством. Он также просил Алексеева прислать генералов и офицеров для создания "Российской армии", командовать которой он предложил Драгомирову, заместителю Деникина. Саму Добровольческую армию атаман открыто именовал бандой. Он также приступил к созданию Доно-Кавказского союза, включая в него Кубань, рассматривавшуюся добровольцами в качестве главной своей опорной базы.
