Славу Румянцева приумножили сыновья, с которыми ему — человеку не семейному — редко удавалось поладить. Знаменательно, что жизнеописание канцлера Румянцева — Николая Петровича — вышло в серии «ЖЗЛ» раньше, чем книга о его великом отце.
О критических оценках личности полководца мы тоже вспомним. Его ведь и демонизировали, и ненавидели — только что не презирали. Случались в полководческой биографии Румянцева и не самые удачные кампании, хотя крупных поражений не было. И по характеру Пётр Румянцев — не мальчик из церковного хора. Не следует превращать его в святого великомученика: он земной, со всеми хитростями и играми честолюбия.
Редко встретишь столь прочное переплетение полководческих и политических талантов в одном человеке. При этом Румянцеву хватало мудрости подчас держаться в тени, он умел побеждать собственное тщеславие, никогда не ввергал Отечество в смуту, не участвовал в заговорах — хотя политическая реальность далеко не всегда устраивала полководца.
Следовать за таким человеком — великое счастье и приключение. Какой крепкий и противоречивый характер — загляденье. И перелистывая биографии других, не менее прославленных наших полководцев, убеждаемся: Румянцева никто не повторил и не заменил.
Так приглядимся к мушкетёрскому роману жизни Петра Александровича Румянцева, фельдмаршала, всех российских орденов кавалера.
Бывало, пляска, резвость, смех,
В хмелю друг друга обнимают;
Теперь наместо сих утех
Жеманством, лаской угощают.
Жеманство нам прогнать пора,
Но просто жить
И пить: Ура! ура! ура!
Г.Р. Державин
Гордиться аристократическим происхождением может только не в меру наивный или не в меру честолюбивый человек. Чем — по большому счёту — дворянские предки отличались от крестьянских? Одни сеяли хлеб, другие отнимали у хлебопашцев мзду. В результате за столетия сформировалась прослойка воинов и политиков, вокруг которых образовывались культура и государственные основы. Чем действительно стоит гордиться — так это победами народа, к которым причастны ваши предки. Истории дворянских семей изучены лучше, чем крестьянских — хотя и тут правда переплетается с невероятными легендами. Предки Румянцева веками служили Отечеству и своим феодалам.
По справке Разрядного приказа, родоначальником фамилии Румянцевых является некий Василий Румянец — муж весьма расторопный и предприимчивый. Он известен как пособник великого князя Московского Василия Дмитриевича, сына Дмитрия Донского, при завоевании им Нижнего Новгорода в 1391 году.
Князь Московский в Орде испросил ярлык на нижегородское княжение. Василий Румянец был нижегородским боярином и находился на службе у нижегородского князя Бориса Константиновича. Когда завизжали боевые кони и следовало делать выбор — Василий Румянец вовремя передал и своего князя, и его удел в руки великого князя Василия. Заканчивалась эпоха раздробленности, эпоха вольницы мелких княжеств.
Неблагородно? Нам почему-то хочется верить в сказки о дворянской чести — недостижимой для нас нынешних. Но разве можно закрыть глаза на традиции вероломства и воровства, присущие всем аристократическим родам во всех странах Запада и Востока? Почти все они были нацелены на политическую карьеру, а политик есть политик, царедворец есть царедворец — во все времена. За внешней утончённостью — корыстные и честолюбивые планы. Но именно такие характеры необходимы истории, а значит, и государству, и народу. Как бы ни фантазировали анархисты, нет системы, в большей степени отвечающей интересам большинства, чем государство. И не беда, что система слеплена из лжи и шантажа, из подлогов и двурушничества — там и героизму место нашлось, и высоким устремлениям.
Во времена, когда мужал Александр Иванович Румянцев, отец нашего героя, царь Пётр Алексеевич пытался превратить русскую аристократию в воинскую касту, главные ценности которой — вера в государство и верность государю. После петровских преобразований в нашей армии крайне редким явлением стало предательство. Юношей Александр Румянцев поступил в потешные войска, затем служил в Преображенском полку, ставшем гвардейским. Участвовал во многих сражениях Северной войны — назовём прежде всего победные битвы при Лесной и Полтаве. Царь долго к нему приглядывался. А однажды поговорил по душам и проэкзаменовал заковыристыми вопросами. Румянцев показал себя с лучшей стороны, и Пётр приблизил его. С 1712-го Александр Иванович стал адъютантом (денщиком) государя. То есть помощником на все случаи жизни. Приметив оборотистость и хитрый ум денщика, Пётр поручал ему самые деликатные миссии — главным образом внешнеполитические и карательные. Он возглавляет слежку за мятежным сыном царя и возвращает его в Россию из Неаполя. Скажете — грязная работа? Да, но при этом вполне рыцарская и мушкетёрская — за такие предприятия Натан Эйдельман назвал Александра Румянцева русским д'Артаньяном. Русский гвардеец в ловкости и отваге не уступал никакому гасконцу. В те дни у сторонников царевича Алексея отнимали имения — и Румянцев получил в награду за чистую работу не только майорский чин, но и деревни, конфискованные у политических противников.
В 1720 году Пётр заставил своего любимца оставить избранную невесту и ввёл его в дом боярина Артамона Матвеева, к тому времени давно покойного.
Матвеевы — не чета Румянцевым, избранные из избранных. Артамон Матвеев — знаменитый сподвижник царя Алексея Михайловича, один из первых русских западников, талантливый дипломат. Политик тонкий и расчётливый; правда, погиб во время одного из стрелецких бунтов… Его сын вырос в не менее видного дипломата, ярко проявился в Петровскую эпоху. В окружении Петра Великого он был заметной личностью. В 1720 году в доме Матвеевых всё крутилось вокруг девятнадцатилетней красавицы-внучки боярина. И тут начинается история таинственная… У многих на памяти живучая легенда: Пётр Румянцев был сыном другого Петра — императора. Как и Ломоносов. Обратите внимание: все трое — крупные, вспыльчивые, властные, свободолюбивые и — гениальные. Таким пересудам нет конца.
Мария Андреевна Матвеева с юных лет несла за собой шлейф роковой красавицы, она вскружила голову многим — и в том числе самому императору, для которого стала не просто очередным увлечением. «Она занимала первое место среди любовниц великого императора, он любил Марию Андреевну до конца жизни и даже ревновал её, что случалось с ним нечасто. Желая, чтобы кто-нибудь держал юную графиню “в ежовых рукавицах”, государь выдал 19-летнюю Матвееву за своего любимого денщика Александра Ивановича Румянцева», — утверждает великий князь Николай Михайлович, историк, проливавший свет на фамильные тайны Романовых. Он опровергает логику и без того маловероятного исторического анекдота: «Сказывают, что молодая графиня Румянцева не уступила домогательствам самого царя. И он, якобы собственноручно выпоров её, в наказание выдал гордячку за худородного Александра Румянцева». Выходит, что всё-таки уступила.
