Уверенный в будущем успехе, в 1962 году Джозеф Джексон создал семейную группу «Jackson Five», позже переименованную в «The Jacksons» («Семья Джексон»). В ее состав вошли пятеро братьев — Тито (лидирующая гитара), Джермейн (бас-гитара), Джеки (соло), Марлон (барабан, тромбон), Рэнди (клавишные, бас-гитара) и самый младший — Майкл. Вообще-то вокалистом детской группы, по мнению отца, должен был стать Джермейн, но как-то Кэтрин услышала пение четырехлетнего Майкла. Тот настолько уверенно справлялся с песнями Джеймса Брауна, что она заявила Джо: «Думаю, у нас вырос новый солист». И хотя Майкл был еще слишком мал, чтобы солировать в ансамбле, его взяли в «Jackson Five». По сути, малыша включили в семейную группу лишь с одной целью: добавить в программу экзотики. Однако почти сразу выяснилось, что у этого ребенка исключительные музыкальные способности. Уже в детстве он исполнял песни так, что, казалось, не нуждается в уроках вокала. Мальчик не только прекрасно пел и имел редкий музыкальный слух, но и отличался особой пластичностью, чудесно танцевал. Много лет спустя Джексон говорил: «Я помню, что пел как оглашенный, с огромным удовольствием отплясывал и чересчур выкладывался для ребенка. Многих деталей я, конечно, вообще не помню. Помню только, что „Jackson Five“ начали по-настоящему завоевывать сцену, когда мне было всего лишь восемь или девять лет. Это очень яркий период для меня, потому что я был таким маленьким тогда. Я просто помню все окружение, каким оно было, всю музыку, которую я слушал. Мой отец играл на гитаре. Мой дядя играл на гитаре. Каждый день они приходили и играли прекрасную музыку. И мы начинали выступать под эту музыку. Я помню, как смотрел на оркестры, которые маршировали по улице. Я помню ритм, звук барабана. И каждый звук вокруг меня словно записывался в моей голове и превращался в ритм и в танец. Я танцевал даже под ритм стиральной машины. Моя мать ходила в прачечную, и я танцевал под тот ритм, и вокруг собирались люди. Я помню такие истории. Вокруг собиралась толпа народу, и они смотрели на меня. Такие вот мелочи я помню. Они являются отражением действительности».
Хотя родители Джексона были буквально одержимы музыкой, маленького Майкла никто не заставлял заниматься пением. По его словам, он пел, потому что ему это очень нравилось и потому, что петь для него было так же естественно, как дышать: «Я пел, потому что меня побуждали к этому не родители и не родственники, а моя собственная внутренняя жизнь в мире музыки». Однако, несмотря на то что с самого раннего возраста пение приносило Джексону огромное удовольствие, почти все воспоминания его детства связаны с работой. «Через улицу от нашей звукозаписывающей студии был парк, и, помнится, я смотрел на игравших там ребят. Я глядел на них и удивлялся — я просто не мог представить себе такой свободы, такой беззаботной жизни — и больше всего на свете хотелось мне быть таким свободным, чтобы можно было выйти на улицу и вести себя так, как они. Так что в детстве у меня были и грустные минуты». Неудивительно, что, проявляя неподдельный интерес ко всему, что было связано с музыкой, Майкл порой чувствовал себя несвободным, связанным по рукам и ногам постоянными репетициями — ведь у него не было времени, чтобы беззаботно носиться по улицам. Нельзя, конечно, сказать, что подобное настроение посещало Джексона слишком часто, но все же постоянное ощущение гонки угнетало его еще в юном возрасте. «Это можно смело сказать о любой юной звезде. Элизабет Тейлор как-то поделилась со мной, что тоже испытывала подобное чувство отсутствия свободы. Так бывает со всеми детьми, ставшими „звездами“. Когда ты молод и ты работаешь, мир вполне может показаться ужасно несправедливым. И хотя никто не заставлял меня становиться ведущим вокалистом — ведь я любил петь и делал это с удовольствием, — все равно это был тяжкий труд».
Не только Майкл, но и все его братья-музыканты много и упорно работали. В этом им неустанно помогал отец. Постепенно детская и гостиная Джексонов стали похожи на музыкальный магазин: появились не только инструменты — бас-гитара, барабаны, маракасы, — но и профессиональное оборудование. У них были даже настоящие микрофоны — по тем временам большая роскошь. Пение в микрофон помогало детям почувствовать себя артистами в полной мере. «На первый взгляд, покупку микрофонов можно было расценить как пустую трату денег, но на самом деле они нам дали ощутимый багаж опыта и знаний, позволили перебороть страх сцены», — вспоминал Майкл.
Вскоре Джозеф Джексон начал готовить сыновей к всевозможным конкурсам молодых талантов. «Когда ребята записали сингл „Big Boy“, я перестал воспринимать их как детей, — говорил Джо в 1971 году. — Это были настоящие профессионалы. И я сразу бросил их в самую гущу событий». Было потрачено немало времени и денег на подготовку. К тому же Джо оказался прекрасным, хотя порой не в меру строгим наставником. Дисциплина в семейной группе была железная — сразу после школьных занятий начиналась ежедневная репетиция, за опоздание на которую следовало строгое наказание. Если кто-то из детей допускал оплошность, отец пускал в ход ремень, а иногда и розги.
В своем стремлении сделать детей знаменитыми Джо Джексон был безжалостен. «Когда я понял, что ребята хотят выступать на сцене, то решил поработать с ними как следует, — рассказывал он в интервью журналу „Time“ в 1984 году. — Мы репетировали три года перед тем, как впервые выступить публично. Это происходило почти каждый день — по два или три часа. Конечно, ребята поначалу расстраивались, потому что все остальные дети в это время гуляли и веселились. Но как только у них что-то начало получаться, об обидах было забыто». Судя по тому, как Майкл отреагировал на эти слова, на деле все было не совсем так. «Отец был с нами очень строг, по-настоящему строг… Мы выступали для отца, и он все время нас критиковал, — писал он в „Лунной походке“. — Если ты ошибался, то получал от души. Причем меня он наказывал в основном за те вещи, которые к репетиции никакого отношения не имели. Отец буквально с ума меня сводил, и я дошел до того, что начал бросаться на него и получать еще больше. Однажды я запустил в него ботинком, в другой раз врезал ему кулаком в ответ. Мама рассказывала, что я отбивался, даже когда был совсем маленьким, но я этого не помню. Помню только, как нырял под стол и убегал от него, а это его еще больше злило. У нас были очень бурные отношения».
К своему отцу, жесткому и даже деспотичному человеку, Майкл долгие годы относился неоднозначно, лишь в зрелом возрасте простив ему детские обиды. По словам Джексона, «отец обычно репетировал с ремнем в руке». Однако вместе с тем певец признавал, что как учителю Джо не было равных: «Отец был гением, если говорить о том, каким образом он учил нас вести себя на публике, чувствовать, что сделать в следующий момент. Или как не дать публике понять, что ты измучен или если что-то идет не так. Здесь он был изумителен…»
