– Так что же? Докладывайте!
Покрышев чистосердечно рассказал обо всем.
– Хорошо, что вы стараетесь завести дружбу с техниками,– одобрительно заметил Евдокимов –Но делать это нужно не с помощью выпивок. Знаете, как говорят в народе: дружба, приобретенная во время пьянки, и пустой бутылки не стоит. Еще хотел бы предупредить: если вы приобщитесь к водке, считайте, что хорошим летчиком не станете. Вас в скором времени спишут из авиации. Учтите, что разговор на эту тему с вами первый и последний.
После беседы с Евдокимовым Покрышев изменился, стал дисциплинированнее. Друзья и те заметили в нем перемену. Кое-кто стал над ним подтрунивать: «Посмотрите, какой у нас тихоня объявился». Но Покрышев не обращал на это внимания.
Однажды в понедельник его вызвали к командиру. В комнате находились двое – командир эскадрильи Михаил Суханов и комиссар Иван Жабрев. Они приветливо поздоровались с Покрышевым, предложили сесть. Потом стали интересоваться, как у него идет служба, с кем дружит, чем занимается в свободное время.
«Точно как тогда, с Евдокимовым», – подумал Покрышев. Он сидел настороженный, отвечал, тщательно продумывая каждое слово.
– Мы пригласили вас побеседовать вот по какому вопросу, – наконец объявил Жабрев. – На той неделе состоится комсомольское собрание. Хотим рекомендовать вас комсоргом. Некоторые комсомольцы вашего отряда никак не могут привыкнуть к армейской дисциплине. Будет над чем поработать.
– За вами, я слышал, тоже грешки водятся? – спросил Суханов.
Покрышев покраснел и растерялся. За него ответил Жабрев:
– Водились, товарищ командир. Сейчас исправился, и замечаний по поведению не имеет.
– Вот и хорошо, – уже одобрительно заметил Суханов.– Сами исправились, теперь поможете другим. Считайте это комсомольским поручением.
На собрании его избрали комсоргом. За дело Петр взялся горячо. Провел запись в кружки художественной самодеятельности и сам стал активным участником танцевального кружка. Организовал несколько экскурсий по Ленинграду. И что особенно понравилось ребятам, наладил регулярные тренировки футболистов, волейболистов, легкоатлетов, гимнастов. Летчики с увлечением стали заниматься спортом. Вскоре в соревнованиях на первенство бригады спортсмены отряда заняли несколько призовых мест. Это был первый успех нового комсорга.
– Молодец! – похвалил Жабрев. – Из вас, оказывается, получается неплохой организатор. Со спортом здорово помогли поправить дело. А для летчика-истребителя хорошая физическая подготовка много значит. Он без нее – что птица без крыльев. Изменились ваши ребята, стали меньше получать замечаний от командиров, лучше учатся. Так держать!
Шел 1938 год. Эскадрилью реорганизовали в 7-й истребительный авиационный полк. В это же время поступила новая техника – более совершенные истребители «И-16». Они выгодно отличались от своих старших братьев: могли развивать скорость до четырехсот пятидесяти километров в час, имели большую высоту полета, лучшую маневренность и более совершенное вооружение.
Уже в первые месяцы новый полк добился больших успехов: занял в округе первое место по огневой подготовке и получил право участвовать в первомайском параде на Красной площади.
15 апреля полк перелетел в столицу. Оставшееся до парада время летчики использовали для тренировок. Вечером Покрышев приходил в гостиницу усталый, валился на постель. А рано утром – подъем, снова тренировки, отработка до мелочей всех элементов полета. По программе парада над Красной площадью следовало появиться точно в назначенное время.
…Рано утром Первого мая весь полк выстроился у истребителей. Командир еще раз уточнил задание. Раздалась команда:
– По самолетам! Запускай моторы!
Еще несколько минут – и истребители, девятка за девяткой, взлетели в голубое небо. Ровно в двенадцать часов, когда по Красной площади проходили танки, в небе появились самолеты. Они стройными рядами стремительно промчались над площадью, восхищая и радуя сотни тысяч людей, следивших за ними.
Не успели летчики вернуться с парада и обменяться впечатлениями, как были снова построены. Им объявили только что полученную радостную весть: полк по результатам участия в параде занял первое место. Приказом наркома семь лучших летчиков полка награждались мотоциклами. Среди отмеченных был и Петр Покрышев.
…И снова началась обычная жизнь – с утра до вечера учебные занятия и тренировочные полеты. Свободными были только воскресенья.
Накануне выходного, когда Петр с товарищами собирался в город, его вызвали в штаб.
– Подождите меня, – бросил он на ходу друзьям.-
Я мигом!
В штабе он увидел человека в штатском, с орденом Ленина на груди.
– Лучший стрелок бригады, – представил Покрышева гостю начальник штаба. – В стрельбе по конусу двадцать четыре из тридцати, а по щиту тридцать из тридцати. Отлично чувствует себя на больших вы сотах. Имеет меткий глаз, трезвый расчет и твердую руку.
Гость приветливо улыбнулся:
– Именно такой летчик нам и нужен.
Потом стал объяснять, что ученые сконструировали для истребителей новое оружие – скорострельный пулемет. Необходимо испытать его на больших высотах. Район испытания – Ладожское озеро.
– Понятно, – ответил Покрышев. А сам подумал: «Друзья отправятся на свидание с девушками в пушкинские парки, а мне опять летать… И почему испытание нужно проводить именно сейчас?»
– Вы уж нас извините, – как бы читая его мысли, сказал конструктор. – Срочный оборонный заказ. Ну, пойдемте. Оружие на самолете уже установлено.
Покрышев взлетел, взял курс на озеро и стал набирать высоту. Стрелка высотомера неуклонно ползла к отметке «8000». «Теперь можно», – подумал он и нажал на гашетку.
От стрельбы легонько начал вздрагивать истребитель. Потом стрельба стихла, и самолет снова полетел, ровно гудя мотором. Все! Патроны израсходованы, можно и домой…
Он уже представлял себе, как посадит истребитель. У пулемета будет хлопотать конструктор, а он, наскоро переодевшись, поедет в парк.
Вскоре внизу показался город Пушкин. Утопающие в густой зелени дома. Улицы ровными линиями расчертили город. Вон и знаменитое Большое озеро с Чесменской колонной… А правее – дворец, Камеронова галерея. Там, наверное, уже гуляют друзья.
И вдруг дерзкая мысль осенила его: «Передам им воздушный привет, пролечу низко над дворцом». На мгновенье вспомнил разговор с Евдокимовым. Заколебался…
А парки уже проплывали под ним.
«Ну! – какая-то неведомая сила подталкивала его.– Ну! Давай сейчас, потом будет поздно…»
Он рванул ручку управления, и самолет из горизонтального полета перешел в отвесное пикирование. От сильной перегрузки темнело в глазах, на барабанные перепонки давило что-то тяжелое.
По Екатерининскому парку забегали испуганные люди, увидев падающий с оглушительным ревом самолет.
Покрышев вцепился в управление. Почти над самыми верхушками деревьев последними усилиями вывел самолет из пикирования. В голове шумело. К горлу подкатывалась тошнота.
Он с большим трудом довел истребитель до аэродрома. Долго сидел в кабине, приходя в себя. Конструктор забрался на крыло и осматривал пулемет.
– Как прошло испытание?
