В начале сентября 1942 года полк перелетел на транспортных самолетах в Багай-Барановку. Там мы получили самолеты Як-7Б, облетали их, отстреляли в воздухе оружие и прилетели 9 сентября на аэродром «Совхоз Сталинградский», который находился севернее Сталинграда, километрах в 70.
Первое время летали в районе аэродрома. Вскоре к полку прикомандировали звено девушек: 4 летчицы, 4 механика, 4 оружейницы. Командиром была Клава Нечаева, а летчицами Лебедева, Блинова и Шахова (НечаеваКлавдия, лейтенант. Воевала в составе 586 и 434 ИАП. За время участия в боевых действиях выполнила несколько десятков боевых вылетов. 17.09.42 погибла в воздушном бою.
Лебедева Антонина Васильевна, младший лейтенант. Воевала в составе 586 и 434 ИАП, 65 ГИАП /653 ИАП/. За время участия в боевых действиях выполнила несколько десятков боевых вылетов. Награждена орденом Отечественной войны 2-й ст., медалями. 17.07.43 погибла в воздушном бою.
Блинова Клавдия Михайловна, младший лейтенант. Воевала в составе 586 и 434 ИАП, 65 ГИАП /653 ИАП/. Всего за время участия в боевых действиях выполнила несколько десятков боевых вылетов, в воздушных боях сбила 3 самолета в группе. 04.08.43 сбита в воздушном бою, попала в плен, бежала.
Награждена орденом Отечественной войны 2-й ст., медалями – Прим. М. Быкова).
Клаву Нечаеву сбили в середине сентября, она погибла. Брату она очень нравилась, он был тогда совсем мальчик, 18 лет всего, и он за ней ухаживал.
С.А. Микоян помогает регулировать двигатель самолета Як-9 технику самолета Павлу Чудакову. 12 Гв. ИАП, 1943 г.
17 сентября командира нашего полка вызвали в штаб фронта, он вернулся, собрал летчиков и сказал, что завтра, 18-го, начинается решающее наступление наших войск с задачей – разгромить немцев. Это было одно из наших неудавшихся наступлений. Нашей задачей было прикрытие войска в районе станции Котлубань, что в 15 километрах северо-западнее Сталинграда.
Первый вылет мы делали всем полком. Я был ведомым у командира полка Клещева. Мой брат не полетел, у него был неисправен самолет. Подошли к линии фронта. На земле шел бой, видны были взрывы, вспышки орудийных выстрелов, на востоке горел Сталинград. Дымка от пожаров поднималась на километр-два, и сквозь нее были видны блестящие полоски Волги и Дона. Все это я успел зафиксировать в те несколько минут, пока не начался бой. Только мы подошли, я увидел самолет «Фокке-Вульф-189» – «раму». Клещев подвел меня к «раме» так, что как будто предоставлял мне возможность ее сбить. Действительно, я вошел в атаку, взял ее в прицел и стрелял. Но, к сожалению, в обоих тех вылетах случалась неприятность, из-за которой я до сих пор переживаю иногда, а именно: оба моих пулемета отказали, стреляла только пушка. Но пушка имела небольшую скорострельность: 600 выстрелов в минуту, их было недостаточно. Я стрелял одной пушкой, строго по прицелу, как учили, по всем правилам, хотя это была первая в моей жизни стрельба по воздушной цели – такая была подготовка. Даже по конусу ни разу не стрелял до этого. Я стрелял меньше, мне кажется, чем со ста метров. Взял упреждение, потом его постепенно уменьшал. «Рама» полупереворотом ушла вниз, в пикирование. Я мог бы пойти за ней, но мне строго-настрого было запрещено покидать ведущего. А он остался вверху, пришлось остаться и мне. «Раму» внизу добила вторая наша группа, которая шла ниже. Попал ли я? Мне показалось, что я видел разрыв одного или двух снарядов.
Потом появилось несколько десятков бомбардировщиков «Хейнкель-111». Мы стали по ним стрелять, тут дальность уже побольше была – метров 150-200. Меня удивило потом, что я очень спокойно стрелял. Никакого особого волнения не было. Целился, все, как учили. Когда мы стреляли по немцам, то видели, как с них сыплются бомбы. Они всегда, когда их обстреливали, беспорядочно бросали бомбы и разворачивались, чтобы уходить. В этом бою наш полк сбил восемь самолетов. Какая там моя доля, я не знаю. У меня ничего не записано, конечно. Но я стрелял по ним довольно прицельно. Опять же у меня была одна пушка, два пулемета не работало.
Потом появились истребители. Наши все вошли в вираж, закрутились. И вот тут началась совершенно непонятная обстановка. Я только старался держаться ведущего, как мне было приказано. Оглядываюсь назад. Вижу, что сзади тоже свой. У нас были покрашены красной краской носы. Вдруг, вижу, «мессершмитт» выскочил из-под меня. Он, видимо, меня атаковал. Я, правда, не видел ни очереди, ничего. Но выскочил он из-под меня близко: ниже меня метров на 50, не больше. Потом мы вышли из боя. Четверками пошли домой в дымке.
Первый вылет у нас прошел в тот день без потерь. Второй вылет был точно такой же. Вернувшись с первого вылета, только заправились и сразу полетели. И точно так же, когда появились истребители, мы стали в оборонительный круг. Я Клещева потерял, потому что он сделал резкий маневр, а я пристроился к кому-то другому. Клещев вышел вперед и стал качать крыльями, собирая всех, чтобы они вышли из виража. И вроде вышли из виража, еще походили как-то. Вообще, как говорят все летчики, в первых боях невозможно все увидеть, разобраться во всем происходящем. Я кое-что видел, но, конечно, не все. Видел «мессершмитты», своих видел, но что за хвостом творилось, я не очень видел. Только видел, что один свой идет. А может быть, там еще кто-то шел, этого я уже не видел. Когда мы вернулись после второго вылета, все уже в напряжении таком были. Что уж говорить обо мне, впервые попавшем в серьезный бой. Помню – во рту появился необычный горький вкус. Вот как было от переживаний, хотя тоже без потерь вылет прошел.
Клещев видит, что я не очень готов делать следом третий вылет, и говорит мне: «Сейчас я не полечу, и ты посиди. А Володя полетит на твоем самолете». Володя настаивал, чтобы его взяли в бой. А его самолет был неисправен. Ведущим у него был капитан Избинский (Избинский Иван Иванович, капитан. Воевал в составе 32 ГИАП /434 ИАП/. Всего за время участия в боевых действиях выполнил более 400 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 15 самолетов лично и 4 в группе. Награжден орденами Ленина, Красного Знамени. Покончил с собой 14.03.43. – Прим. М. Быкова), командир третьей эскадрильи.
Избинский был прекрасный боец, отличный летчик, но такой немножко хулиганистый. Он даже имел за какую-то драку судимость и отбывал ее на фронте. Выпивал, конечно. Но воевал хорошо. Только в бою маневрировал, практически не обращая внимания на ведомого. Ведомый за ним удержаться не мог. Тем более мой брат, едва подготовленный. И вот они полетели. Мы их на земле ждем. Возвращается группа. Смотрим, не хватает двух самолетов и в том числе моего.
