Сегодня с утра пасмурно. Дует восточный ветер. Поземка. Днем ветер усиливается. Над льдами, к западу от лагеря, встает сплошная серая стена. По-видимому, там метель бушует в полную силу. Нас несколько защищают горы, но, несмотря на такую защиту, с полудня и здесь разгуливается настоящая метель. Она мешает нам как следует осмотреть район.
Кое-где поверхность земли совершенно обнажена, но большая площадь покрыта тонким слоем снега, лишь иногда достигающим глубины 10—15 сантиметров. Только на самом склоне берега и в ручьях снег лежит мощным слоем. Это работа ветра. На заносах уже образовались большие заструги. Их очертания говорят о преобладании береговых ветров.
Благоприятный снежный покров облегчает обследование берега. Хорошо развитая, сравнительно ровная береговая терраса расположена на небольшой высоте. Ее поверхность покрыта кирпично-красными суглинками с рассеянными по ним валунами, из красных и серых песчаников. На поверхности террасы много мелких раковин, говорящих о том, что здесь когда-то плескалось море.
Теперь нам становится понятным происхождение красного снега, который мы встретили вчера на своем пути. Оказывается, это пыль, принесенная с Северной Земли. Поэтому-то так тяжело шли сани. Но какой же силы тогда достигают здесь ветры, если они способны выветрившуюся глину унести на 15 километров,— именно на таком расстоянии от Земли мы встретили первые красные пятна.
Из-за усилившейся метели мы отказались от подъема на гору, круто вздымающуюся над террасой. На обратном пути, порой разрывая снег, мы были приятно поражены сравнительно богатой здешней растительностью. В то время как на островах Седова, сложенных известняками, цветковые растения почти отсутствуют, здесь, кроме большого количества лишайников, покрывающих камни, и помимо мхов, мы нашли более десятка цветковых. Среди них — камнеломки, вездесущий в Арктике альпийский мак, щавелек, два вида мятликов и далее миниатюрные побеги полярной ивы, прячущей среди мхов свое тонкое тельце. По-видимому, в этом году снег покрыл землю раньше обычного и застал растительность в период цветения. Многие экземпляры мака и камнеломок мы выкопали из-под снега с замерзшими, но вполне сохранившимися цветами и даже с нераспустившимися бутонами.
Такие же отрадные находки сделали и по фауне. Нашли помет полярной совы. Значит, эта птица посещает суровые берега Северной Земли. В помете кости и когти лемминга. Встретили след песца. Не такая уж безжизненная эта земля. Летом, по-видимому, достаточно оживленно.
Пока мы с Урванцевым обследовали берег, Журавлев побывал у полыньи километрах в шести от лагеря и видел на воде двух нерп. Стрелять не стал, так как из-за отсутствия лодки все равно не достал бы убитого зверя. На пути он нашел два хорошей сохранности бревна плавника. По его определению — ель. Отсюда вывод — значит, и здесь море вскрывается и бывает открытая вода, иначе не занесло бы сюда плавник.
Следов песца и медведя охотник не видел, поэтому считает день потерянным. Он не в духе, и когда я, подытоживая результаты дня, развиваю предположения ученых о потеплении Арктики и смягчении климата, Журавлев иронически просит меня зарегистрировать его заявку на покос и огород. Пока же он, довольный своей шуткой и повеселевший, «идет в огород», уже принесший урожай, другими словами — лезет в мешок с сухими овощами и начинает готовить ужин.
Смеркается. Метель, испортившая нам день, кончилась. Наступил полный штиль. Пламя примуса, установленного на открытом воздухе, не колеблется. Растопив в котелке снег, Журавлев, не глядя, кладет в воду несколько горстей сушеных овощей и заправляет мясными консервами. Вскипевший борщ выглядит очень аппетитно. «Повар» вооружается ложкой и, наперед похваливая блюдо, «снимает пробу». Я вижу, как его глаза закрываются, а рот... остается открытым. Долгонько он сидит в таком положении, словно не в силах перевести дыхания. Наконец, крякнув, как после хорошего глотка спирта, разражается бранью и начинает энергично что-то выискивать в котелке. Скоро оттуда извлекается большой стручок красного перца, потом второй и третий. Журавлев далеко швыряет свои находки. Потом, порывшись в мешке с сухими овощами, находит там еще несколько стручков и, размахнувшись, бросает их на берег.
— Может, вырастет, когда потеплеет Арктика! Пригодится тресту «Плодоовощь» для приготовления борща полярным экспедициям.
Все же он снимает кастрюлю и торжественно вносит в палатку. После трехсуточного питания сухими консервами мы приходим к заключению, что если перец в излишнем количестве положен в сухой борщ, то, значит, ему там и полагалось быть. Кому-кому, а тресту «Плодоовощь» известен рецепт сухого борща. Смех и жгучее от перца варево захватывает дыхание, но мы все-таки опорожнили кастрюлю.
5 октября 1930 г.С утра тихо. Вверху небо ясно. Горизонт обложен облаками. Низкое полярное солнце не показывается из-за них.
Двинулись вдоль идущего на восток берега. Местами он достигает высоты 7—8 метров. Скоро встретили речку. Долина ее, по-видимому, недавно была ложем ледника. Остатки его сохранились до сих пор в виде ледяного языка мощностью до 10 метров. Породы все те же. Валунные суглинки и красные песчаники. Однако в русле речки много зеленых галек. Речка течет с соседней горы, и выше по течению есть ущелье с отвесными стенами в 30—40 метров.
Высокий выступ берега, почти чистый от снега, показался нам очень удобным для продовольственной базы, и мы решили заложить здесь наш опорный пункт на Северной Земле. Около большого, издалека заметного валуна сложили двести четыре килограмма пеммикана, один бидон керосина, ящик галет. Не забыли положить и шестьсот штук винтовочных патронов. В хороших руках — это тоже продовольствие.
Развязывая сани, мы услышали какое-то попискивание. Собаки насторожились. Мы осматривались вокруг, ио ничего не видели. А писк повторялся то с одной, то с другой стороны. Наконец, я увидел маленький комочек, мелькнувший в воздухе, за ним второй. Это оказались пуночки. Первые живые существа, встреченные нами на Северной Земле. Но почему же они не улетели до сих пор на юг? По-видимому, заблудились. Какими маленькими, жалкими и беззащитными они кажутся!
Глядя на пуночек, я подумал, что и люди в этой бесконечной ледяной пустыне могут быть не более заметны, чем эти пичуги. Ледяной простор давит своей беспредельностью, суровостью и неподвижностью. Нужно много воли к жизни и целеустремленности, чтобы противостоять этому давлению.
Ровно в полдень подняли наш советский флаг. Красное полотнище колыхнулось пламенем, затрепетало на фоне серого полярного неба. Сильней застучало сердце. Теплей и приветливей показалась Арктика. В воображении пробежали города нашей страны, ее села, заводы, фабрики, нивы, Москва. Над всем этим развевается красный флаг. Как крепко он объединяет людей нашей родины!
