Глава 14
Иван Берсенев и Вадим Рындин
«Я вспоминаю их с признательностью…»
В Москве молодую Уланову ждала другая сцена и другая любовь. Новым избранником балерины стал актер, художественный руководитель Московского театра им. Ленинского комсомола Иван Николаевич Берсенев. Как и Завадский, он был талантливым и видным мужчиной, и к тому же, как и его предшественник, ради новой избранницы он тоже оставил семью. Правда, с женой, актрисой Софьей Гиацинтовой, он не оформил официального развода, став гражданским мужем балерины. Но жить вместе им пришлось недолго. В 1951 году Иван Николаевич скончался.
Иван Николаевич Берсенев (наст. фамилия – Павлищев; 11 (23) апреля 1889, Москва – 25 декабря 1951, Москва) – русский советский актёр, театральный режиссёр, педагог. Народный артист СССР (1948).
Иван Николаевич Берсенев
Иван Павлищев родился в Москве, в семье управляющего торговой фирмой. Детство и юность прошли в Киеве. Увлёкся театром ещё в гимназии, посещал спектакли в театрах. В восьмом классе гимназии поступил в драматическую школу Е. А. Лепковского и начал играть в любительских спектаклях, ездил с группой молодых актёров на гастроли в Бердичев и Житомир. Так как гимназистам запрещалось выступать на сцене, изменил свою фамилию на Берсенев.
В 1905–1908 годах учился в Киевском университете. Участвовал в любительских спектаклях в Народном доме. В пьесе «Рабочая слободка» Е. П. Карпова играл роль Фёдора Ластовкина. В этой роли его увидел антрепренёр Театра «Соловцов» в Киеве И. Э. Дуван-Торцов, который и пригласил его в свою труппу. В 1907–1910 годах – актёр Театра «Соловцов», где работал под руководством К. А. Марджанишвили. Дебютировал на сцене в роли Родэ в пьесе А. П. Чехова «Три сестры». В театральном сезоне 1908–1909 вместе с К. А. Марджанишвили перешёл в антрепризу М. Багрова в Одессе, затем вернулся в Киев.
В 1911–1923 годах – актёр Московского Художественного театра (МХАТ). За годы работы в театре сыграл около 20 ролей. В 1913 году дебютировал в кинематографе.
В 1919 году, гастролируя с театром в Харькове, группа во главе с В. И. Качаловым оказалась отрезанной от Москвы событиями гражданской войны. Начались гастрольные странствия сначала по югу России (Крым, Одесса, Ростов, Екатеринодар, Поти, Тифлис, Батуми), затем за рубежом (Константинополь, София, Белград, Загреб, Вена, Прага, Братислава, снова Вена, Берлин и другие). В мае 1922 года группа вернулась в Москву.
В 1922–1936 годах – актёр (в 1928–1933 – заместитель директора, в 1933–1936 – директор и художественный руководитель) 1-й Студии МХТ (с 1924 – МХАТ 2). В качестве режиссёра дебютировал в 1925 году, поставив пьесу Н. А. Венкстерн «В 1825 году» (совместно с Б. М. Сушкевичем). После закрытия в 1936 году МХАТа 2 – актёр и режиссёр Театра имени МОСПС (с 1938 – Театр имени Моссовета).
С января 1938 по декабрь 1951 года – актёр и художественный руководитель (в 1949–1951 – главный режиссёр) Театра им. Ленинского комсомола (ныне «Ленком»).
В 1937–1951 годах преподавал в ГИТИСе им. А. В. Луначарского (с 1939 – профессор по кафедре режиссуры). Член ВКП(б) с 1947 года.
В Москве жил в доме № 7 в Брюсовом переулке и доме № 5/7 в Камергерском переулке.
Умер Иван Николаевич Берсенев 25 декабря 1951 года в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище. Последние два года жизни жил в гражданском браке с народной артисткой СССР Галиной Сергеевной Улановой. И эти два года совместной жизни называют самым ярким романом Улановой.
До встречи с балериной Иван Николаевич тридцать пять лет прожил с актрисой Софьей Гиацинтовой в любви и согласии. Всегда говоривший, что сильно любит свою жену, Берсенев переживал из-за разрыва с ней. Но нахлынувшие новые чувства (не об этом ли в народе говорят: седина в бороду – бес в ребро) превозмогали муки совести и душевные страдания…
Берсенев встречался с любовницей в «Метрополе», потом они съехались и жили в ее квартире на Новослободской. Когда в 1951 году Берсенев умер, балерина переселилась в высотное здание на Котельнической набережной. Добавим здесь, что, сделав Уланову после войны «национальным достоянием», советское правительство определило ей место в столице. Балерине дали квартирку на Новослободской. В 1952 году Уланова поселилась в высотке на Котельнической – сначала в трехкомнатной квартире, на 9 этаже. А в 1986 году Уланова переехала в четырехкомнатную квартиру на шестом этаже с видом на Кремль.
Актриса Римма Маркова вспоминала[36]:
«Я ведь благодаря Берсеневу и с Галиной Улановой познакомилась. Хотя, как познакомилась, скорее так, поздоровалась, поговорила немного. Мы с ребятами из театра поехали к ним на дачу проведать Ивана Николаевича. Причем кто-то осуждал Уланову, мол, разлучница, увела Берсенева от Софьи Владимировны. Для меня же она была богиней. Поэтому я навсегда запомнила свое волнение, когда Иван Николаевич крикнул куда-то в комнату: “Галя, иди к нам!”. Через минуту в дверях появилась хрупкая женщина в довольно-таки скромном платье. Уланова! Она села с нами за стол и была очень проста в общении. Говорила, что ее тело не идеально для балета – слишком большой рост. “Поэтому мне приходится постоянно сутулиться”, – признавалась Галина Сергеевна…
Берсенев ушел из жизни в расцвете сил и таланта…
Гроб с телом Берсенева был выставлен для прощания на сцене Ленкома. Улановой на похоронах не было. Когда шла панихида, у театра остановилась ее машина. Галина Сергеевна вышла около служебного входа, постояла, поклонилась, села в автомобиль и уехала».
Сегодня на Новодевичьем кладбище стоит памятник Берсеневу, а сбоку имеется маленькая табличка, на которой написано: «Памятник сделан скульптором Янсон-Манизер по просьбе Галины Сергеевны Улановой»…
Следующим увлечением балерины стал главный художник Большого театра Вадим Федорович Рындин. Как и его предшественники, делившие постель со знаменитой танцовщицей, Рындин тоже бросил свою семью. Пара Рындин и Уланова многим казалась необычной, ведь они были полной противоположностью друг другу. Художник – веселый, общительный, душа любой компании. А Галина Сергеевна обладала замкнутой натурой, нелегко шла на контакт с людьми. Однажды она призналась:
– Вадим Федорович был ревнивым. Иногда это приводило ко всяким неприятностям. Но что лукавить?! В глубине души я думала: вот тебе уже за сорок, а тебя еще ревнуют…
И не поймешь – радовало это ее или огорчало… Удивительно вообще, что она сделала подобное признание, ведь обычно из Улановой невозможно было вытянуть хоть мало-мальские подробности личной жизни.
