По армейской лестнице чинопроизводства подтянутый, молодцеватый и исполнительный Михаил Андреевич взлетает вверх «без сучка и задоринки». В неполные 12 лет он уже сержант, а в 15 – прапорщик. В ходе Русско-шведской войны 1788—1790 гг. получил чин подпоручика, а затем и поручика. А 1 января 1792 г. он уже капитан-поручик. Спустя четыре года его пожаловали в капитаны. Красивый, остроумный, веселый танцор и ухажер Милорадович был своим среди гвардейской молодежи. Уже тогда с ним случались финансовые «казусы»: ему порой не хватало на красивую жизнь и приходилось занимать. Какое-то время его долги компенсировал отец, после его кончины денежные неурядицы преследовали нашего героя до гробовой доски. «Не понимаю, какой интерес жить без долгов», – шутил боевой генерал. По слухам, будучи при смерти, он довольно констатировал: «Ну, кажется, теперь я расквитаюсь со всеми моими долгами». После его смерти проданного имения едва хватило на покрытие долгов.
Благополучно пережил наш герой и плац-парадные испытания в царствование Павла I. Распорядительность и исполнительность рослого и статного гвардейского капитана пришлись по душе императору, обожавшему разводы и экзерциции. 16 сентября 1797 г. – Милорадович уже полковник, а к июлю 1798 г. – генерал-майор и шеф Апшеронского мушкетерского полка. И это в 27 лет! Полк стал называться «мушкетерским генерал-майора Милорадовича», что было большой честью, поскольку Апшеронский полк считался одним из лучших. Путь от прапорщика до генерала Милорадович проделал за неполные 10 лет! А у некоторых вся жизнь уходила на то, чтобы достичь полковничьего чина.
Осенью 1798 г. Милорадович со своим Апшеронским полком в составе 20-тысячного корпуса генерала Андрея Григорьевича Розенберга вошел в пределы союзной России Австрии – император Павел I готовился к войне с революционной Францией. Весной следующего года Милорадович уже добрался до Апеннинского полуострова, где ему предстояло участие в Итальянском походе А. В. Суворова, а затем и в Швейцарском походе, за славу которого один из лучших маршалов Наполеона – Андре Массена готов был отдать все свои победы.
...
Кстати, хоть Павел I и недолюбливал «проказы» победоносного «русского Марса», но на самом деле ценил его. Недаром именно ему поручил спасти старушку Европу от якобинской чумы. Он терпел многие его причуды, прощая то, за что люди порой окончательно впадали в немилость. Еще будучи цесаревичем, он сурово остановил «напускное скоморошество» Александра Васильевича, вызванного к нему на аудиенцию, одной очень доходчивой фразой: «Брось, Александр Васильевич, мы и без этого понимаем друг друга». И похоже, что, несмотря на все противоречия, они понимали друг друга.
Именно эти кампании сыграли очень важную роль в становлении Милорадовича как боевого командира. При встрече на итальянской земле Суворов демонстративно отличил сына старинного приятеля и покровительствовал ему.
...
Между прочим , легенда гласит, что, знакомясь с генералами своей армии и услышав имя Милорадовича, Суворов якобы прослезился, заявив, что знавал Мишу «еще вот таким», показывая рукою на аршин от пола, когда «едал у его батюшки Андрея пироги, а маленький Михайло Андреевич уже тогда хорошо ездил на палочке и лихо рубал врагов деревянною саблею».
Тогда наш балканский молодец усвоил суворовскую удаль, предприимчивость и доброе отношение к солдату, которые в дальнейшем принесли ему популярность. Не обладая особыми тактическими и стратегическими способностями, Милорадович будет брать необычайной находчивостью, невероятной быстротой и поистине былинной удалью. Именно под началом Суворова судьба свела двух будущих героев войн с Наполеоном – Милорадовича и Багратиона. Они были приблизительно одного возраста и всю жизнь соперничали друг с другом. Чуть более старший Багратион стал генералом чуть позже Милорадовича и потому считался «младше» по чинопроизводству. В ту пору это значило очень многое!
В Итальянской и Швейцарской кампаниях Суворова наш герой всегда находился на острие главного удара – впереди своего полка, и не раз его личное мужество решало исход боя. Впервые это случилось на реке Адде (порой его называют сражением при селении Лекко) 15—17 апреля 1799 г. В той тяжелой битве французы революционного генерала Жана Виктора Моро, соперника самого Бонапарта, заняли выгодную позицию на крутом обрывистом берегу Адды. Несмотря на серьезное численное превосходство русских и австрийцев, в первый же день французы стали так сильно наседать на отряды переправившегося через реку генерал-майора П. И. Багратиона, что потеснили их. Русских спасли только своевременная помощь другого генерал-майора – Милорадовича и… наступившая ночь! Милорадович предоставил именно Багратиону право успешно закончить бой, сказав при этом, что здесь не место считаться старшинством! Суворов, лично поблагодарив Милорадовича за достойный поступок, упомянул о нем в донесении государю и объявил в приказе по армии. За победу при Адде император пожаловал Милорадовичу орден Св. Анны 1-й степени, а его солдатам – по серебряному рублю.
С Михаилом Андреевичем, а вернее, с его любимыми апшеронцами связан и один печальный эпизод в самом начале Итальянского похода. Под именем графа Романова в армию прибыл сын императора Павла I великий князь Константин Павлович. 20-летний юноша очень спешил: проведав от генерал-поручика Вилима Христофоровича фон Дерфельдена, что Суворов ведет войну очень быстро, Константин боялся, что ему не придется повоевать и не достанется боевой славы. Но он напрасно торопился – все еще только начиналось!
Ф. Виньон. Портрет великого князя Константина Павловича. Гравюра. 1814 г.
По самоуправному указанию цесаревича солдаты генерала Розенберга вступили в бой с превосходящими силами Моро под Бассиньяно. Началось все с того, что юный «Александр Македонский» подначил решившего было отходить на более выгодные позиции генерала Розенберга, упрекнув его в трусости, на неоправданную атаку вражеской крепости. Для самолюбивого Розенберга великокняжеский упрек-окрик был чем-то сродни удару хлыста по боевой репутации. В результате лишь стойкость пришедших на выручку солдат Милорадовича спасла положение. Милорадович потерял под собой двух лошадей и сломал саблю, со знаменем в руках водил гренадер в штыки. Русским удалось продержаться до темноты. Только чудом им удалось отступить, потеряв всю артиллерию, 2500 человек (в том числе 50 офицеров ранеными и генерала Чубарова).
Неуемное желание царевича побывать в «деле» дорого обошлось армии. Доподлинно неизвестно, как Суворов отчитал Константина Павловича. (Его свите и самому Розенбергу были пообещаны военный трибунал и Сибирь!) Но более царевич, вышедший после головомойки от «русского Марса» заплаканным, никогда не позволял себе своевольничать, став со временем ревностным поклонником суворовской «Науки побеждать», и с отличием проделал Итальянский и Швейцарский походы. Он весь переход через Альпы совершил пешком.
