В докладе отразился личный опыт командарма, неоднократно конфликтовавшего и с коммунистами-комиссарами, и с вышестоящими беспартийными начальниками из штаб-офицеров и генералов. Здесь Тухачевский противопоставляет молодых офицеров в небольших чинах их более старшим товарищам, генералам и штаб-офицерам — в чине полковников и подполковников. 26-летний командарм верил, что «из среды… скороспелого офицерства», прошедшего ускоренный курс обучения во время войны, «мы имеем больше хороших командиров, чем из среды старых офицеров». Поскольку многие из молодых офицеров занимали в то время «очень ответственные посты», Тухачевский делал смелый и радикальный вывод о том, что «возможность командования вовсе не сопряжена с такими трудностями, чтобы они не были достижимы для наших партийных товарищей». Он доказывал: «Только в службе генерального штаба, в штабной работе старое офицерство имеет преимущества перед новичками». Автор доклада ратовал за «свой, коммунистический командный состав, который будет не только энергичным и самодеятельным, не только позволяющим Коммунистической партии надежно проникнуть в массы Красной Армии и обеспечить ее за собой», но и сделает шаг вперед «в отношении осмысленного руководства армией на войне».
Тухачевский убеждал Склянского, Троцкого и Ленина в необходимости установления единоначалия, путем выдвижения на командные посты военкомов и командиров-коммунистов из числа младших офицеров и унтер-офицеров: «Среди военкомов и младшего комсостава есть много достойных быть командирами на ответственных постах. Надо только дать широкий простор для продвижения и широко назначать военкомов на командные должности, давая некоторым из них краткую теоретическую подготовку. Во всяком случае, все военкомы из бывших офицеров или унтер-офицеров должны быть сразу обращены в командный состав. Нужно только бросить лозунг о переходе к коммунистическому командному составу (в главной массе), и этот командный состав появится, так как он уже имеется налицо в скрытом виде… В 5-й армии уже давно выдвинут этот лозунг, и командный состав в ней весь коммунистический, а боевая действительность доказывает и превосходство его над генералами и старыми офицерами».
Командиры-коммунисты, по мысли Тухачевского, должны были очень скоро, еще до конца Гражданской войны, вытеснить из Красной армии бывших царских офицеров, особенно в больших чинах, не принадлежащих к партии большевиков: «Неспособные военспецы, а их большое множество, должны отстраняться. Их места занимают молодые и способные революционные начальники». Молодой командарм сетовал: «Очень часто у нас на ответственные должности назначения делаются не из числа младших, отличившихся начальников, а из числа тыловых работников, старых военспецов. Этот порядок очень тяжел для фронта. Начинают проводиться стратегические и тактические приемы, не соответствующие обстановке, младшие революционные начальники не считают этих начальников авторитетами, и, в общем, дело не клеится». И настаивал: «Необходимо дать широкий простор в продвижении молодому нарождающемуся революционному командному составу, наиболее способному и необходимому для Красной Армии».
Доклад Тухачевского отражал все усиливающийся конфликт поколений в Красной армии. Командарм считал себя самым способным из «нарождающихся молодых революционных начальников» и отстаивал их приоритет при назначении на высшие командные должности. При этом он сознательно преувеличивал роль «активных» младших офицеров в армии Деникина. Ведь на самом деле все высшие командные должности в Вооруженных силах Юга России занимали генералы или, в лучшем случае, полковники, такие как командиры конных корпусов К. К. Мамонтов и А. Г. Шкуро. Наоборот, победа красных над войсками адмирала Колчака была во многом облегчена тем обстоятельством, что здесь у белых было не так много генералов и старших офицеров на высших командных должностях. Например, начальник штаба верховного правителя, срочно произведенный в генералы Д. А. Лебедев, до революции был всего лишь штабс-капитаном. В то же время такие способные и опытные генералы, как командующий войсками Директории В. Г. Болдырев и военный министр барон А. П. Будберг были при Колчаке либо принуждены к эмиграции, либо отстранены от активной роли в руководстве войсками и планировании операций.
В Красной армии, напротив, многими фронтами и армиями руководили (в качестве командующих, их помощников и начальников штабов) бывшие царские генералы, полковники и подполковники. Должность главнокомандующего занимали полковники И. И. Вацетис и С. С. Каменев, а начальниками штаба при них состояли генералы П. П. Лебедев и М. Д. Бонч-Бруевич. Потом, после окончания Гражданской войны, генералов и полковников, следуя рекомендациям Тухачевского, и не только его, тихо удалили на преподавательскую работу, а в 1930 году в рамках чекистской операции «Весна» большинство оставшихся в живых арестовали по обвинению в мнимом монархическом заговоре. Кое-кого из них, включая злополучного Ольдерогге, даже расстреляли. Правда, большинство арестованных в течение года выпустили на свободу, но уж среди доживших до 37-го счастливчики, умершие в своей постели, исчислялись буквально единицами. Однако пока что отказываться от услуг кадровых офицеров-некоммунистов было еще слишком рано. Троцкий и Ленин это прекрасно понимали и совету Тухачевского не последовали. От комиссаров в армии отказываться тоже не торопились. Председатель Реввоенсовета резонно заметил, что многие командиры могут вступить в партию из чисто конъюнктурных соображений — избавиться от комиссарской опеки, и на таких большевики не смогут вполне положиться. Отмена же комиссарства для тех военачальников, кто, подобно Тухачевскому, вступил в партию в самом начале революции или даже до 1917 года, создала бы разнобой в структуре управления войсками и поставила бы в крайне двусмысленное положение тех командиров, при которых комиссаров сохранили.
В докладе Тухачевский демонстративно дистанцировался от основной массы мобилизованных в Красную армию бывших царских офицеров: «Наше старое офицерство, совершенно незнакомое с основами марксизма, никак не может и не хочет понять классовой борьбы и необходимости и неизбежности диктатуры пролетариата (читай: сам Михаил Николаевич основами марксизма давно уже овладел и понял суть классовой борьбы и неизбежность пролетарской диктатуры. — Б. С.)… Многие генералы и офицеры честно служат Советской республике, но руководствуются в данном отношении идеей национальной, а не своей солидарностью с рабочим классом. Каждый офицер с удовольствием переименовал бы Красную Армию в „народную“ (парадокс здесь в том, что, как мы помним, именно Народной называлась армия Комуча, что, тем не менее, у служивших в ней монархически настроенных офицеров вызывало только раздражение. — Б. С.) и в полном смысле слова не понимает значения классовой армии. При таком уровне развития офицерства в политическом отношении ему, конечно, трудно понять основы гражданской войны…»
