Утро 14 сентября выдалось ясным. Слабый ветерок юго-западного направления не препятствовал выполнению намеченного плана. В 6 часов 28 минут экипаж самолета-носителя произвел взлет. Его место на ВПП тут же занял резервный Ту-4 в готовности к немедленному старту. После прохода основным экипажем исходного пункта маршрута «дублер» был переведен в готовность номер один.
На наблюдательной площадке стояло все военное руководство, а также приглашенные на учения военные министры стран содружества. Только один участник, Маршал Советского Союза Баграмян, не захотел быть на открытой площадке. Он вел наблюдение из окна бетонного укрытия. Я был на открытой площадке вместе с начальниками с радиосредствами в смотровой деревянной будке. Имея связь, я передавал через громкоговоритель данные о полете носителя и по секундам время сброса атомной бомбы.
В 9 часов 20 минут, уточнив метеообстановку, руководитель учения подписал протокол с решением на нанесение ядерного удара. На борт носителя поступила команда, разрешавшая сброс бомбы. За 10 минут до ее выполнения на земле была объявлена атомная тревога, и войска заняли укрытия.
Яркая вспышка, затем два мощных звука – от взрыва бомбы в воздухе и отраженный от земли – возвестили о ядерном ударе. Ударная волна достигла смотровой площадки, и… находившиеся там маршалы и генералы вмиг оказались без фуражек. Вверх и в сторону стремительно поднималось золотисто-белое облако, а за ним вытянулся столб пыли. Буквально через мгновение верхняя кромка облака достигла высоты 700 метров. Его размер по горизонтали составлял примерно столько же. Ту-4 успел уйти от эпицентра. Однако ударная волна догнала его, подбросила на 50–60 метров. Особой нагрузки на органы управления самолета летчики не ощутили. Отклонений в работе бортовых систем не отмечалось.
В 9 часов 35 минут был дан отбой атомной тревоги. Участники учения покинули укрытия и изготовились к «боевым действиям». Через 5 минут после взрыва началась артподготовка. В момент нанесения ядерного удара часть бомбардировщиков находилась в воздухе в 100 километрах от цели. Летчики хорошо видели взрыв. Истребители в это время приблизились к эпицентру на 30–35 километров.
В 10.00 бомбардировочная авиадивизия в составе 86 Ил-28 под прикрытием 42 МиГ-17 с высоты 5 тысяч метров нанесла реальный бомбовый удар по опорному пункту. Из 688 осколочно-фугасных и фугасных бомб калибра 250 килограммов в цель попали 583. В результате оказалось уничтожено или повреждено 44 процента огневых точек «противника» и 25 процентов манекенов.
Примерно через полчаса после взрыва 39 Ил-28 и 6 МиГ-17 вынуждены были, чтобы не нарушать общего боевого порядка, пересечь ствол атомного «гриба». При этом наблюдалась незначительная тряска самолетов. Приборы и двигатели работали нормально. Видимость при прохождении ствола составляла 100–300 метров. Соблюдая меры безопасности, экипажи перед входом в него перекрывали дроссели наддува воздуха кабины.
Штурмовики наступавшей стороны осуществляли авиационную поддержку атаковавших войск. Учитывая ограниченную видимость, удары по целям наносились, как правило, небольшими группами. При этом произошел такой случай. Звено МиГ-15бис, обнаружив на поле боя очаги пожаров и столб пыли, не решилось продолжать полет по прямой, отвернуло влево на 90 градусов, а затем выполнило такой же маневр вправо. Командир звена принял решение бомбы не сбрасывать, но экипажи его не поняли. И отбомбились вне цели. Этот факт наглядно показал, к чему могут привести низкие морально-психологические качества воздушных бойцов в сложной обстановке.
В период с 10 часов 29 минут до 10 часов 46 минут 30 штурмовиков МиГ-15бис оборонявшейся стороны нанесли ответный удар по наступавшим войскам. Действовали они парами с пикирования, начиная его с высоты 2 тысячи метров. Радиосвязь экипажей в воздухе и с КП как во время атомного взрыва, так и после него осуществлялась устойчиво.
Дозиметрический контроль на земле показал сравнительно невысокий уровень заражения самолетов, прошедших через радиоактивное облако. Официальные данные приведены в таблице 1.
Таблица 1
После частичной дезактивации степень заражения сократилась в два раза. Весь личный состав на аэродромах, обеспечивавший полеты, прошел санитарную обработку.
Для определения степени поражения авиационной техники на земле от ударной волны и светового излучения в районе взрыва были специально расставлены 20 Ла-15, 22 Ил-10 и 2 Ли-2. Неповрежденными оказались 5 самолетов Ла-15, находившиеся на расстоянии более 200 метров от эпицентра, и 3 Ил-10, размещенные на удалении свыше 3500 метров. Остальные получили различного рода повреждения. Наиболее сильное воздействие на самолеты ударной волны и светового излучения атомной бомбы средней мощности было отмечено в зонах, указанных в таблице 2.
Таблица 2
В целом учение прошло поучительно. Был получен первый опыт практической подготовки и применения авиационного атомного оружия, а также использования наземных войск и ВВС в условиях, приближенных к реальным в ядерной войне. Действия авиационных соединений и частей в зоне ядерного взрыва показали, что в современной войне морально-психологическая закалка личного состава служит определяющим условием эффективного решения боевых задач.
По окончании учения я доложил П. Ф. Жигареву итоговый материал, который главком должен был представить в штаб руководства. Подписав документ, он приказал мне отправить его с офицером и пригласил меня на беседу. Я подробно доложил основные вопросы, которые были решены на учении. Затем его охватили воспоминания о том, как трудно было руководить ВВС при И. В. Сталине, поэтому чаще всего оставалось молчать или без возражений соглашаться с его указаниями. Работа шла с большим напряжением, ощущением возможного ареста.
«В 1952 году мне подсказали, что Берия и В. И. Сталин подготовили уже компромат на меня, – сказал Жигарев. – Придя к Сталину с докладом, по его окончании я предложил своим заместителем назначить Василия Иосифовича. Сталин посмотрел на меня таким взглядом, что мне показалось, что он считает меня честным человеком. Так я избежал ареста. Вот и сейчас новое руководство неоднократно задавало вопрос: почему в ВВС недостаточно применяют средства радиопротиводействия или почему на учении вблизи переднего края войск применяют оптические прицелы, а не радиоприцелы? Забывая, что еще нет достаточно надежных радиосредств. Хорошо еще, что командующий войсками Закарпатского военного округа Маршал Советского Союза И. С. Конев, узнав об этом, дал указания командующему своей воздушной армией так применять на прошедшем учении эти средства, чтобы не допустить реальных потерь войск».
