Первый удар произошел на Среднезападном чемпионате прыжков в воду 1947–1948 годов. Нойс появился на нем как действующий чемпион, и все, включая его родителей, приехавших в город, чтобы поприсутствовать на событии, ожидали, что Боб защитит свой титул. Но Боб проиграл с отрывом в 2 очка. Любой другой посчитал бы это успехом – с трудом заработанное второе место; Боб воспринял это как поражение.
Стало хуже, когда первая трещина пошла распространяться по самым тонким областям безупречной личности Боба Нойса.
Мальчики, ушедшие на войну, теперь вернулись в Гриннелл мужчинами. Увидев ужасы боевых действий в Тихом океане и в Европе, проживая каждый день как последний, они привнесли новую культуру в тихий Гриннелл: шумную, разгульную, не ограничивающуюся лишь правилами, в каждую секунду проявляющуюся в действии, стремительную в своем вторжении во взрослый мир. Раньше Боб был многообещающим Большим Человеком в кампусе, но теперь, когда вокруг были двадцатичетырехлетние титулованные ветераны, заполнившие совсем недавно полупустые аудитории и толпящиеся на каждой вечеринке кампуса, ему пришлось снова искать свое место.
Положение спасало то, что природная харизма Боба позволяла ему заводить друзей среди всех этих возвращающихся ветеранов, но ему также пришлось посвящать значительную часть свободного времени для того, чтобы поддерживать свое честное имя. Так, когда его четырехлетнее общежитие Clark Hall решило устроить весеннее приглашение гостей, Боб взял на себя поиск – и кражу – свиньи для печного вертела. Это было дерзким поступком – и глупой ошибкой.
Затем стало только хуже. Подруга Боба на тот момент сообщила ему, что она беременна. В последующие годы он никогда ничего не будет говорить об этом времени, кроме того, что она сделала аборт. Что чувствовал Боб, когда принимал это решение, неизвестно, но для молодого человека, который, казалось, обладал целым миром всего несколько месяцев назад, это было долгой дорогой на дно. Мечта об идеале превращалась в ночной кошмар.
Но стало еще хуже. Все еще огорченный беременностью и ее прекращением, Боб понял, к своему испугу, что намеченная вечеринка стремительно приближалась, а ему нужно найти свинью. С неким подобием подросткового безразличия, когда ему казалось, что уже нечего терять, Боб напился со своим другом, и вдвоем ночью они вышли, пересекли площадку для игры в гольф за кампусом, подошли к ухоженной ферме, схватили двадцатипятифунтового поросенка и поволокли его обратно в Clark Hall. Мысль о том, что это будет секретной миссией, присутствовавшая в головах двух молодых людей, напрочь пропала, когда их сожители решили зарезать животное в душевой на четвертом этаже. Леденящие кровь вопли были слышны по всему кампусу. И все же вечеринку посчитали весьма успешной, а Боб в один прекрасный – последний – момент был героем.
Возмездие пришло уже утром. Боб и его друг, испытывая чувство вины, вернулись обратно на ферму, чтобы извиниться и предложить плату за животное. Тогда они обнаружили, что сделали страшную ошибку в выборе цели для кражи. Берлин: «Этим фермером был мэр Гриннелла, серьезный мужчина, продвигающий свои законодательные инициативы через мягкое запугивание. Он хотел поддержать обвинение. Декан колледжа, недавно ушедший в отставку полковник, также склонялся к самому строгому наказанию, которое только было возможно; несколько месяцев спустя он отчислит другого подопечного Гейла за ругань в адрес своей воспитательницы. Так как ферма была за пределами города, позвали шерифа».[51]
Годы спустя в Кремниевой долине, когда всплыла история со свиньей, она была объектом шуток и воспринималась как подтверждение существования частицы человечности во все более грозном Роберте Нойсе. В Области залива Сан-Франциско в 1980-е такое событие могло быть улажено, возможно, с необходимым извинительным письмом. Но это не было смешно в 1948-м, особенно в Айове. Как говорилось в письме декана родителям Боба, «в аграрном штате Айова похищение домашнего животного – это особо тяжкое преступление, которое влечет за собой наказание до года тюремного заключения и штрафа в размере тысячи долларов».[52] Первая часть, очевидно, была пережитком дней скотокрадства и самосудов, но штраф был вполне реален и огромен: он был равен большей части годовой зарплаты Ральфа Нойса и трем годам обучения в Гриннелл-колледже. И даже если ему удалось бы избежать наказания судьи, скорее всего, Бобу пришлось бы столкнуться с проблемой отчисления из колледжа. И это черное пятно будет свидетельством того, что он никогда не сможет поступить в аспирантуру и, скорее всего, никогда не найдет работу по своим талантам.
В итоге будущее Нойса было спасено его профессором по физике Грантом Гейлом и ректором Сэмюелем Стивенсом. Ни один из этих двух мужчин не хотел потерять редчайшего студента вроде Боба Нойса, так что хотя мэр-свиновод сначала был непреклонен, Гейл и Стивенс в итоге убедили его принять условия, по которым молодой Нойс покроет стоимость свиньи и больше никакие штрафы взиматься не будут.
Это спасло Боба от проблем с законом, но все еще существовала проблема с колледжем. Хотя он должен быть отчислен, Боб легко отделался: ему позволили закончить учебный год, но затем ему пришлось находиться в подвешенном состоянии весь первый семестр выпускного года. Его не только не допускали в университетский городок, но даже и в город Гриннелл.
Он избежал опасности – хотя его родители так совершенно не думали. После того как Боб, опозоренный и униженный, покинул город и присоединился к своей родне в городе Сэндвич (Иллинойс), он был удивлен, обнаружив, что родители не только не злились на него, а на самом деле были в ярости на колледж. Ральф Нойс даже написал гневное письмо Стивенсу («все мы должны быть готовы принимать покаяние молодежи и стремление к прощению, даже если свиноводы в Айове имеют другие взгляды»), отсылки которого Бобу не удалось предотвратить. Часть этого письма, без сомнений, отражала личную горечь Ральфа по поводу своих упущенных возможностей в Гриннелле, но ректор Стивенс, должно быть, был в ужасе от того, как мало оценили его вклад в благополучие Боба.
Что касается Боба, ему нужно было найти способ занять себя на следующие 6 месяцев продуктивной работой, прежде чем вернуться в Гриннелл, – если у него была бы отвага встретиться с людьми из города и колледжа. К счастью, из жалости его старый преподаватель математики нашел для него работу в страховом департаменте в Equitable Life Insurance в Нью-Йорке. Пока Гейлорд работал над получением докторской степени, Боб быстро получил работу и новое место для жизни на следующие 6 месяцев.
