всегда, при попытке понять, откуда она появилась у Америго, трудно разделить факты и выдумку. Первая из предложенных Веспуччи версий, и, очевидно, самая достоверная – его отчет, адресованный Лоренцо ди Пьерфранческо – «мой великолепный патрон», так обращается к нему автор. В отличие от последующих версий, эта никогда не появлялась в печати и в ней мало признаков, говорящих о допечатной подготовке. В дошедшей до наших дней рукописи нет явных редакторских интерполяций или искажений. Но всё же в ней хватает туманных и противоречивых мест. Попробуем извлечь из документа максимум пользы.
Экспедиция следовала маршрутом Кабрала через острова Кабо-Верде. Отсюда начался долгий 64-дневный переход курсом запад-юг-запад. Если всё так и было, то это – самый трудный из известных нам переходов Атлантики 16-го века. Кабралу потребовалось только 28 дней. Флотилия достигла берега, по утверждению Веспуччи, в 80 лигах от островов. Это, очевидно, еще одна заведомая переоценка исследователя, которому хотелось верить, что он оказался ближе к Азии: максимально допустимое расстояние – 600 лиг или 2400 миль.
Но ни одна попытка точно указать место подхода к берегу не кажется по-настоящему убедительной. По широте примерно подходит мыс Сан-Роке, расположенный на 5 градусов южнее отметки, указанной в более поздних версиях отчета Веспуччи. Было предложено место Прая дос Маркос вблизи Трес Ирмаос в Рио-Гранде-ду-Норти; основанием послужило наличие ориентировочных столбов, которые могла там установить как раз экспедиция Веспуччи (иного объяснения им не находится) [169]. Некоторые авторы предлагали в качестве места, описанного Веспуччи, окрестности мыса Калканьяр. Но записи Веспуччи по обычаю туманны: местность полна аборигенов и «чудесных произведений Бога и Природы» [170].
Экспедиция проследовала далее на восток, войдя, как написал Веспуччи, «в жаркую зону» – разочаровывающий оборот, так как по его же отчету они и прежде были в «жаркой зоне» – в тропиках, в процессе пересечения океана. Они пересекли экватор и тропик Козерога, исследуя побережье, до точки, которую Веспуччи обозначил как 32 градуса южной широты [171]. Чтобы узнать, как далеко продвинулась экспедиция, следовало бы обратиться к картам. Но они способны только ввести в заблуждение. Сохранилось не более пяти карт Нового Света, которые могли быть сделаны между возвращением Веспуччи и опубликованием в 1504 году нашпигованного вымыслами отчета о вояже, который поставил читателей и интерпретаторов в тупик. Только одна точно попадает в нужный временной интервал. Это красивая карта Кантино, купленная в Лиссабоне 19 ноября 1502 года послом герцога Феррара. Даже если бы все карты можно было точно привязать к нужному отрезку времени, это не давало гарантии, что представления о побережье Нового Света были получены на основании какой-либо независимой информации; составители этих, как и многих последующих, карт могли полагаться на собственные отчеты Веспуччи или данные, получение которых ему приписывали. Карта Кантино не включает в себя того, что – для картографа – было самой свежей информацией о Бразилии; но она, похоже, целиком основана на путешествии Кабрала.
Другие карты совсем бесполезны для нашей цели: если их создатели и берут в расчет какие-то утверждения Веспуччи, то просто иллюстрируют печатный отчет о его путешествии и тем самым не могут его подтверждать. Ко времени их изготовления по меньшей мере еще один португальский поход достиг берега Бразилии и расширил знания о ней по сравнению с экспедицией Веспуччи. Если учесть искажения, которые носят довольно систематический порядок, то можно заключить – ни одна из карт не выносит самую далекую точку юга, известную навигаторам на побережье Южной Америки (с названием «Кананор» на большинстве карт), много ниже 25 градусов южной широты [172]. Разногласия между письменными рассказами о путешествии и картами объясняются тем, что работа картографов отражает доступ последних к другим, возможно, официальным отчетам. В них есть названия некоторых мест, упоминаемых в печатных версиях отчета Веспуччи, но изготовители этих карт менее склонны к преувеличениям [173].
Исследователи проникли еще дальше на юг открытым морем. Они находились вне зоны видимости Полярной звезды и Большой и Малой медведиц в общей сложности 9 месяцев и 27 дней. Далее следуют восторженные, но бессодержательные рассказы Веспуччи относительно красоты, ясности и многообразия звезд на южном небе. «В заключение, – писал он, – я отправился в область Антиподов, так что мое плавание покрыло четверть мира». Он, по-видимому, имел в виду, если судить по предложенному в Mundus Novus объяснению, что расстояние между самой северной и самой южной точками, в которых он побывал, равно четверти окружности земного шара. Лиссабон, как он говорил, находится примерно на 40 градусах северной широты, и он доплыл оттуда до 50 градусов южной широты, что в сумме дает 90 градусов [174].
Семена будущих ошибок были посеяны именно здесь. Когда Веспуччи утверждал, что «открыл четвертую часть мира», то хотел этим, по сути, сказать, что его плавание покрыло 90 градусов окружности Земли. Но так как три континента – Европа, Азия и Африка – были уже известны географам того времени, которые называли их «частями» света или мира, то «четвертая часть» означала для них четвертый континент. Для Веспуччи, однако, заявление об открытии нового континента было отдельным утверждением. Вовлекая в дискурс Антиподов, он, как мы далее увидим (стр. 193–202), вступал в еще более загадочные и сложные дебаты. Усердные попытки Америго посчитать, какую часть окружности Земли он преодолел, можно воспринимать как невинную форму тщеславия. Полагаю, что многие читатели, подобно мне, примерно в таком же духе развлекаются и тешат свое самолюбие, отмечая свои маршруты на уличных картах во время посещения незнакомых городов.
Я подозреваю также, что Веспуччи вновь имитировал, или, возможно, эмулировал достижения, о которых с гордостью докладывал сэр Джон Мандевилль. Мандевилль объяснял, что мир делится на два полушария. «Из одного полушария я видел северную часть до 62 градусов 10 минут, считая от Полярной звезды». Звучит внушительно, но нужно учитывать ненадежность его гипотетических измерений: по его расчетам выходит, что он должен был находиться в южной Бельгии в момент своих предполагаемых странствий.
«И из другого полушария к югу я достиг точки в 33 градуса 16 минут. В сумме это дает 95 с половиной градусов. Так что недостает 84 с половиной градусов, чтобы охватить весь небосвод. Четверть его содержит 90 градусов. И значит, я видел три части его, и почти 5 с половиной градусов сверх того» [175].
И всё же, если литературная традиция повлияла в этом отношении на Веспуччи, его мнение, будто он добрался до 50-го градуса южной широты, удивительно само по себе. Если мы правы, отбрасывая как описку или считая сумасбродным его утверждение, что он зашел ниже
