Тем временем газеты принесли тяжкие вести: немцы, применив удушающие газы, прорвали позиции Юго-Западного фронта. Русское войска в течение мая — июня 1915 года отступали перед превосходящими силами противника, оставили Галицию. Это было ужасно еще и потому, что в апреле Вернер написал брату и домой о переводе его полка на Юго-Западный фронт, в район какой-то Горлицы. Галлер предчувствовал дурное, и, увы, не ошибся. Брат оказался в самом пекле и погиб. Лев Михайлович на три дня съездил в Петроград, побыл с отцом и матерью. Горе стариков было безмерным. «Отныне в моем доме больше не говорят по-немецки!» — сказал Михаил Федорович, грозно сдвинув седые брови. Галлер посмотрел на мать, сестер — они грустно улыбнулись. Разве этим поможешь, вернешь Вернера?! Да и причем здесь язык Гете и Шиллера…
Проходили месяц за месяцем второй кампании войны. Крейсера под командой контр-адмирала М. К. Бахирева 2 июля вступили в бой с германскими крейсерами, уничтожили при этом охраняемый ими минный заградитель «Альбатрос», но, несмотря на превосходство в силах, упустили остальные корабли. Противник после занятия Либавы и Виндавы (Вентспилс) — выхода на южное побережье Рижского залива готовился ввести через Ирбенский пролив крупные корабли — линкоры или броненосные крейсера, чтобы содействовать своим войскам во взятии Риги.
Нужно было спешно направить в Рижский залив корабль с сильной артиллерией. Командование флота решило послать «Славу». Пройти Моонзундом «Слава» не могла: вход в него с севера еще углубляли землечерпалки. Поэтому в конце июля 1915 года линкор «Слава» прошел Ирбенским проливом в Рижский залив. Этот переход обеспечивали значительные силы, в том числе линкоры «Гангут» и «Петропавловск».
Воюют крейсера, эсминцы, «Слава», а «Андрей Первозванный» и остальные линкоры лишь выходят в полигоны к востоку от главного минного заграждения для стрельб и маневрирования. И Галлер обратился за помощью к Зеленому, бывшему своему командиру, 19 июня назначенному начальником штаба эскадры Балтийского моря. Он просил его о переводе, пусть даже с понижением в должности, на бригаду крейсеров или Минную дивизию. Александр Павлович Зеленой лишь развел руками: «Милый Лев Михайлович, друг мой, не можем, мы отпустить опытнейшего артиллериста! Вот и Вирениус тоже просится на миноносцы. Раз уж пришли, открою секрет: на днях жду приказ. Вирениус назначен флагартом штаба эскадры, вы — на его место во 2-ю бригаду… Поздравляю заранее…»
И в самом деле, в первых числах июля старший лейтенант Галлер принял дела флагарта у капитана 2 ранга Вирениуса. Выходов «Андрея Первозванного» и «Императора Павла I» за пределы Финского залива не предвиделось, «Цесаревич» находился в Або-Оландском районе, и в начале августа новый флагарт, проявив настойчивость, получил разрешение начбрига Небольсина побывать на «Славе». В Аренсбург (Кингисепп), где стояла «Слава», Галлер пришел на эсминце через Моонзунд, когда линкор уже снимался с якоря, чтобы следовать к Ирбенскому проливу. Только что было получено радио от дозорного корабля о появлении крупных сил германского флота близ полуострова Церель (Сырве). Было похоже, что германцы намереваются прорваться в Рижский залив.
История боевых действий на море в первую мировую войну свидетельствует, что к началу августа 1915 года Адмирал-штаб сосредоточил на Балтике значительные силы для прорыва в Рижский залив. Это оказалось возможным из-за пассивности английского флота. Силы эти включали семь линкоров-додредноутов (5 типа «Виттельсбах» и 2 типа «Брауншвейг»), 6 крейсеров, 24 эсминца и миноносца, минный заградитель, тральщики… Предназначались они для непосредственного прорыва через Ирбен. А для прикрытия их от возможных ударов усилившейся русской эскадры из Финского залива были выделены корабли из Флота открытого моря: 8 линкоров-дредноутов, 3 линейных крейсера, 4 крейсера, 32 эсминца и миноносца, 13 тральщиков[46]. Превосходство германцев, таким образом, опять было подавляющим. К тому времени еще не было на Цереле 12-дюймовой батареи, она будет сооружена зимой 1916/17 года.
Около 10 ч 30 мин 8 августа «Слава» подошла к Ирбенскому проливу. Стоя в боевой рубке рядом с командиром линкора капитаном 1 ранга С. С. Вяземским, Галлер просматривал полученные радиограммы. Из них следовало, что германские тральщики начали на рассвете расчищать проход в минных полях в средней части пролива. Русские самолеты — летающие лодки «М-4» конструктора Д. П. Григоровича обнаружили их вовремя и несколько раз совершали налеты, сбрасывая бомбы, однако сорвать работу тральщиков не сумели. К пяти часам утра подошли канлодки «Грозящий» и «Храбрый», эсминцы. Наши корабли открыли огонь. Но тральщики прикрывались дальнобойной артиллерией двух линкоров и двух крейсеров, охраняемых миноносцами. Противостоять им канлодки и эсминцы не могли. К западу же от головной группы германских кораблей стояли на якоре еще пять линкоров и четыре крейсера! Противнику траление доставалось не даром: подорвался на мине и затонул тральщик, затем подорвались крейсер и миноносец, их отбуксировали в базу…
Старший артиллерист линкора запросил «добро» на открытие огня. Вяземский согласно кивнул, и корабль содрогнулся от одновременного залпа обеих башен. Стреляли на предельную для «Славы» дальность — 87 кабельтовых… Не успели перейти на поражение, как у борта встали фонтаны всплесков от падений вражеских снарядов. Это били линкоры, которые до подхода «Славы» вели огонь по канлодкам. Теперь они перенесли его на русский линкор.
Тактику артиллерийского боя Вяземский и Галлер обговорили на переходе к Ирбену. Как только противник заканчивал пристрелку, командир производил маневр: резко увеличивая дистанцию, выводил свой корабль из-под огня. Затем «Слава» вновь шла на сближение, гремели залпы, и всплески вставали близ вражеских линкоров.
Тем временем тральщики противника все далее шли к востоку, прокладывая путь следующим за ними линкорам и крейсерам. Но вот подорвался на мине еще один тральщик, и со «Славы» увидели, как корабли ложатся на обратный курс. Так закончился первый в ту войну бой русского линкора с двумя германскими. Ни одна из сторон не добилась попадания, но для «Славы» бой был успешным. Так в оценил его Галлер, докладывая два дня спустя контр-адмиралу Небольсину. Ведь задача была выполнена — противник, несмотря на многократное преимущество, не решился на завершение прорыва через минные заграждения. Весомым аргументом к такому решению германского флагмана, надо полагать, был меткий огонь «Славы». Правда, попаданий добиться не удалось, но накрытия[47] случались, и по теории вероятности вот-вот русские снаряды должны были разорваться в корпусе или надстройках линкоров «Брауншвейг» и «Эльзас». Галлер доложил также, что «Славе» не сдержать напор германцев, если будет предпринята вновь попытка прорыва. Даже если усилить минные заграждения. Немцы могут двинуть на прорыв дредноуты с более дальнобойной артиллерией. Не следует ли послать в Рижский залив «Андрея Первозванного» и «Императора Павла I»? Быть может, Небольсин и ставил вопрос о направлении в Рижский залив линкоров. Посланы туда они, однако, не были. Видимо, командующий флотом опасался ослабить силы, предназначенные для защиты входа в Финский залив. Да и провести линкоры через Ирбен было непросто…
