Вскоре Русланову вызвали на «Ленфильм» на пробу костюма. На нее надели жалкие тряпки «Катьки-Наполеон». Подошел Герман, стал рассматривать рубища, посмотрел на Нину: «А что, если мы попробуем вас на роль Адашовой?» Нина рассмеялась: «Меня? Не может быть… Никоим образом на эту роль не гожусь».
Пробу провели вроде бы шутя. Переодели Русланову в костюм Адашовой, перечесали. Дали выучить небольшой текст. Попросили просто пройти по коридору… Все было, как в тумане. С этим актриса и вернулась из Ленинграда в Москву. Наступило долгое молчание. Признаться, сама Нина слабо верила, что Герман всерьез отнесся к ее кинопробе. Утешала себя: «Причуды гения…» «Ленфильм» молчал. Русланова не знала – и откуда было ей знать? – в это время решалась ее судьба: роль Адашовой оказалась для актрисы и на самом деле судьбоносной.
Она не знала и того, что вспомнилось Алексею Герману во время их первой встречи. А вспомнилось то время, когда он, окончив Ленинградский театральный институт, работал в знаменитом БДТ – Ленинградском Большом драматическом театре имени Горького. Начинающему режиссеру приходилось бесконечно репетировать вводы и ставить так называемые выездные спектакли. Играли в них актеры, давно уже не занятые в основных постановках, была среди них и артистка К. Давным-давно она уже ничего не делала, но числилась в труппе, состояла в месткоме и массе других общественных организаций. Все откровенно, с нетерпением ждали ее ухода на пенсию, но она медлила: кроме театра, принесшего ей, кстати, только душевную драму, у нее ничего не было. Хотя когда-то она много играла…Когда-то ее любил военный, занимавший высокий пост, хотел на ней жениться, звал с собой куда-то на Восток. А она отказала ему, не желая расставаться со сценой. Трудно сказать, какая доля вымысла присутствовала в легендах, которые рассказали Герману об актрисе К. ветераны театра. Существенно иное: судьба и легенда соединились в воображении режиссера с судьбою героини его фильма Наташи Адашовой. Увиделась она ему неприкаянной, неудачливой, отвергнутой тем единственным, кого полюбила. Сильной, слабой, надеющейся, покинутой.
Но отчего все-таки так сошлось все на Нине Руслановой с ее озерным просверком голубых глаз, крепкими яблочными скулами и смолоду как бы надорванным голосом деревенской заводилы? Отчего она, резкая и раскованная, прячущая за этой раскованностью свою незащищенность и нежность, оказалась в итоге той актрисой, которой выпало счастье сыграть Наталью Адашову в замечательной картине Алексея Германа, женщину, пришедшую к нам из 30-х годов с их безумной верой в несбыточное счастье?
Русланова пленяет как раз тем, что вовсе не стремится пленять. Она не боится быть смешной, некрасивой. Ее искренность и соответствующие бурные реакции порой принимают за недомыслие (как изощренны мы стали в приятной лжи!), но она всегда остается притягательной в своей непоколебимой естественности и цельности. Мир для нее неделим, как цельна и неделима ее душа.
Более сорока лет назад второкурсница Театрального училища имени Щукина Нина Русланова впервые снялась в кино в картине Киры Муратовой «Короткие встречи». Фильм вышел в прокат с опозданием почти в два десятилетия, уже после того, как актриса сыграла Наташу Адашову в фильме «Мой друг Иван Лапшин». Но, может быть, именно такое стечение обстоятельств сегодня, спустя годы, помогает полнее осознать суть самовысказывания актрисы, суть ее дара? От первой роли – и по сегодня.
Путь художника во многом связан с его жизненной дорогой, от этого никуда не уйти. Корневая система, в общем, питает нас всю жизнь, в ней – и сила наша, и слабость… Нина Русланова – не исключение.
Ее часто спрашивают: не родня ли вы Руслановой Лидии Андреевне, великой русской народной певице? И нынче не удержать слез, слушая, как она поет «Валенки», проникнутые вековечной женской тоской по любимому «Да нет, – отвечает Нина Ивановна, – не родня мы… Я – Русланова сама по себе».
Она никогда не видела Лидию Андреевну, разве только в старых кинокадрах. А фамилию дали ей в детском доме, на пороге которого нашли ее. Славное имя певицы присвоили крошечной девочке за ее сильный голос. Свою настоящую фамилию она так и не узнала, как и не нашла своих родных.
Детский дом был на Украине, в маленьком городке Богодухове, что под Харьковом. Там прошли детство и отрочество Нины. Там же, после восьми классов, окончила строительное училище, получив профессию штукатура. С этого началась ее взрослая жизнь – отныне надо было заботиться самой о себе. Вместе с сокурсниками Русланова отправилась на стройку. Работы для ребят не нашлось. Часами сидели без дела, дожидаясь, пока привезут бетон, кирпич…Соответственно и платили: восемнадцать рублей в месяц. Стали подавать заявления об уходе, возлагая все надежды на Харьков, один из самых больших в стране городов. Верили, что найдут там работу и жилье. В конце концов, на стройке остались двое: Нина Русланова и ее подруга Нина Белимова. Обеих удержали занятия в вечерней школе.
В то время Русланова собиралась стать геологом. О геологии она знала немного, а вернее, почти ничего не знала. Но тогда, в 60-е, молодежь жила романтическими песнями у костра, фотографиями людей в штурмовках, открывших новое месторождение где-то на краю земли, фильмами о подвигах геологов, словом, мечтами «о туманах и о запахах тайги». Конкурсы на геологические факультеты были громадные. И Нина тоже хотела открывать алмазные трубки и петь у костра. Для этого нужен был аттестат зрелости. Окончив школу, две Нины отправились в Харьков и там быстро устроились на работу. Белимова вскоре поступила в педагогическое училище. А Русланова все чаще задумывалась о другом – о том, в чем сама себе не смела признаться: о сцене.
В начале 60-х в Харькове бурлила «оттепель». В том числе этот исконно театральный город словно вспомнил о том, что когда-то здесь существовала одна из лучших провинциальных трупп России – антреприза Николая Синельникова. О том, что здесь начинали свой путь Тарханов, Шатрова, Петкер… О том, что в Харькове создал легендарный театр «Березиль» «украинский Мейерхольд» Лесь Курбас, умерший в лагере. Молодежь мечтала о новом театре, свободном от рутины и тупости сталинского времени. Так возник театр под руководством выпускника Харьковского театрального института, ныне известного российского режиссера Адольфа Шапиро. Долетали слухи о московском «Современнике». Приезжал и собирал огромные аудитории Евгений Евтушенко.
Не стану утверждать, что все это впрямую тогда касалось жизни штукатура Нины Руслановой. Но, судя по всему, не обошло ее стороной. Время надежд, атмосфера его, его ожидания так или иначе соприкасаются с каждой судьбой. Думаю, что стойкий, постоянный интерес к людям, темперамент Нины Руслановой вряд ли позволяли ей существовать на духовной обочине. Словом, она начала решительно и серьезно готовиться к поступлению в театральный институт. Начала… с покупки туфель на модной «шпильке»: по мнению Нины, на низком каблуке актрисе ходить негоже. Была подготовлена программа, положенная абитуриентам. С этим она отправилась на экзамены. «Шпильки» не помогли – первая попытка окончилась неудачей. Однако не лишив Нину надежды.
