Петр отличался необыкновенно общительным нравом и свободным обращением с людьми. Сохранилось много анекдотов, как царь ходил пешком в гости к своим подданным, не разбирая звания и состояния: к вельможам, купцам, ремесленникам; плясал на свадьбах, угощался на крестинах, пировал на именинах, запросто толковал с хозяином, шутил с женою, играл с детьми или вел назидательные разговоры с гостями, причем любил изъясняться аллегориями, был весьма приятен в обществе. Многими его подданными вспоминается при этом, со слезами умиления, знаменитая царская “дубинка”. Не менее известно также, что темпераментом царь обладал горячим, пылким и скоро воспалялся гневом. “О Боже! – восклицал царь с сердцем, когда виновный оказывался правым, – будучи в состоянии исправить народ мой, не в состоянии нахожусь исправить самого себя!” И, раскаявшись, щедро награждал потерпевшего от его горячности. Он любил, когда ему говорили безбоязненно правду, хотя бы она была неприятна. “Князь Яков в сенате, – отзывался Петр о Долгоруком, – прямой помощник. Он сидит дельно и мне не потакает; без краснобайства режет прямо правду, не смотря на лицо”.
Понятие о свободе совести не было тогда выработано, но здравый практический смысл возмущался фанатическими преследованиями за религиозные убеждения и формы исповедания. Про раскольников Петр говорил: “Если они честные, работящие люди, то пусть веруют во что хотят; если их нельзя обратить рассудком, то, конечно, не пособит ни огонь, ни меч; а мученикам за глупость быть – ни они той чести не достойны, ни стране прибыли от того не будет”. Но, с другой стороны, первый труженик среди народа, неутомимый, вечный работник, до конца своей жизни относился к монахам неблагосклонно, предъявлял к ним утилитарные требования и в указах трактовал о религиозных заблуждениях и порче монастырских нравов: “Прилежат ли (монахи) разумению Божественного писания и учения? Всячески нет. А что говорят: молятся, так все молятся, сию отговорку отвергает Василий Святой. Что же прибыль обществу от сего? Воистину токмо старая пословица: ни Богу, ни людям, понеже большая часть бегут от податей и от лености, дабы даром хлеб есть”. За год до его кончины издан указ, назначающий монастырям благотворительные обязанности: устройство пристанищ для подкидываемых младенцев, престарелых, больных и увечных и учреждение школ для малолетних. Стоя близко к простому народу, водя знакомство с плотниками и матросами, Петр не мог не порицать резких проявлений крепостничества, в особенности продажу людей “в рознь, как скотов, чего во всем свете не водится”, и постановил не разлучать насильственно членов семейства, “отчего немалый вопль бывает”. По окончании войны Петр Великий собирался облегчить положение народа изменением системы тягла и более справедливым распределением податей.
Подведем итоги.
Русский человек по преимуществу, со всеми его достоинствами, страстями и недостатками, Петр Великий всею душою любил и уважал иностранцев за их предприимчивость, энергию и благородное соревнование в искусстве и науках. За границей он сходился более с трудящимся людом, представителями промышленности и знания, чем с царедворцами и аристократами, которые возмущались его грубым нравом и влечениями к трудовой жизни. Весьма знаменательный в психологическом отношении факт, что супругою царя становится женщина из простого народа и иностранка по происхождению. В его своеобразной личности могли совмещаться такие крайности, как деспотизм самодержца, демократические привычки и стремление к бесконечному самоусовершенствованию. Для Петра непонятна была война, когда она вела к отчуждению народностей, а не ко всеобщему преуспеванию. Обучая свой народ “воинским и гражданским наукам”, царь утешал себя в “неусыпных трудах” такою возвышенною мыслью, что в лице русских он создает для человечества новых двигателей образованности, “которых не знал еще свет”. В русской истории Петр Великий является типичным представителем трудового и космополитического начала, тождественного и неразрывного с идеей развития культуры и цивилизации. Целостность и разносторонность – характерные черты его индивидуального развития. Как нравственный деятель, он представляет собою величественную историческую картину, полную жизни и движения:
Самодержавною рукой
Он смело сеял просвещенье.
Не презирал страны родной:
Он знал ее предназначенье.
То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник,
Он всеобъемлющей душой
На троне вечный был работник.
Такая всесторонняя деятельность и громадный труд возможны только при могучей организации. Петр напоминает собою тех сказочных богатырей, о которых в русской песне поется: “Сила-то по жилочкам так живчиком и переливается, грузно от силушки, как от тяжелого беремени”. Но величавая фигура Преобразователя, пропорционально сложенная, не подавляла своими размерами. От полного, смуглого, точно изваянного лица веяло спокойствием и глубокой сознательностью. Быстрый, проницательный, немного презрительный взгляд, крупный массивный лоб останавливали на себе внимание наблюдателя. Глаза большие, черные, “то величаво приветливые и радушные, то огненные и даже свирепые, они всегда выражали твердость и решительность”. Голос он имел звучный, громкий, произношение чистое, сановитое. Закинутая назад грива черных кудрявых волос придавала лицу вдохновенное выражение, несколько смягчавшее воинственный вид, быстроту и порывистость его движений. Наиболее схожий портрет Петра Великого сделан голландцем Моором в 1717 году в Гааге; замечательный по мастерству – принадлежит кисти Когравака. Полным собранием его изображений, во всех возрастах и разных костюмах, увешаны стены двух зал в Императорской публичной библиотеке.
Петр Великий представляет совершенно своеобразную личность не только в истории России, но и в истории всего человечества. Ему много помогло в преобразованиях самодержавие; но его частная жизнь, его личность несомненно отмечены печатью гениальности, а следовательно, оригинальны. Сущность натуры Петра, – говорит Костомаров, – всего лучше выясняется, если сопоставить с ним вечно резонирующего и нерешительного Гамлета. В Петре не гений художника, понимающий смысл человеческой натуры, а сама натура создала обратный тип человека с неудержимою и неутомимою волею, у которого всякая мысль тотчас обращалась в дело. “Я так хочу, потому что так считаю хорошим, а чего я хочу, то непременно должно быть” – таков девиз всей жизни этого человека. Когда говорят об “эпохе преобразования”, в воображении потомства встает монументальная фигура Петра Великого среди обломков московской старины. Москва, восприняв элементы культуры и прогресса, создала техника Piter'a и императора Петра I. В них преобразился царь московский. Исторический процесс сочетал самодержавную власть, наследованную от предков, с потребностью обновления, вызванною экономическим и политическим ростом России.
