Ответить полностью на этот вопрос может только глубокое и всестороннее гласное расследование. Но то, что мне известно, считаю долгом сказать уже здесь.
ГЛАВНЫМ ВИНОВНИКОМ, бесспорно, являлся СТАЛИН и возглавлявшееся им ПРАВИТЕЛЬСТВО. В этом – как я уже упоминал – признался даже он сам, выступая в Кремле 24 мая 1945 года.
Персональную ответственность за все описанное выше, то есть за действия, равносильные прямому содействию фашистам, должны, кроме того, нести следующие лица:
К. Е. Ворошилов, который многие годы стоял во главе Красной Армии, а затем, вплоть до начала войны, был заместителем председателя Совнаркома по оборонным вопросам. Именно при его руководстве армией в ней было произведено описанное выше опустошение в кадрах. За несколько десятилетий ношения военной формы, а затем и маршальской звезды, он не удосужился всерьез заняться военным делом, поэтому так и не понял сути созданной в конце 20-х и начале 30-х годов передовой советской военной науки и возглавил ее уничтожение. Он же санкционировал все ошибочно преступные действия в области оснащения армии вооружением и боевой техникой. Он же соучаствовал в кровавой расправе над самыми крупными полководцами нашей страны.
С. К. Тимошенко, сменивший Ворошилова на посту наркома обороны и продолжавший его преступно-саботажническое отношение к вопросам подготовки страны к обороне, должен разделить вместе с ним и ответственность.
В числе первых фигур следует поставить и Ф. Голикова. Это он накануне войны возглавлял Разведывательное управление Генерального Штаба и преднамеренно поставлял правительству заведомую ложь и дезинформацию о противнике – лживые, но угодные Сталину сведения о составе и группировке войск фашистской Германии. Даже один из двух «критиков» книги Некрича, так боящийся правды о начале войны (Г. А. Деборин), выступая на упоминавшемся обсуждении в институте марксизма-ленинизма, назвал поведение этого дезинформатора преступным.
Совершенно особо стоит вопрос еще об одном человеке – из главных, ответственных за поражения начального периода войны. Я имею в виду маршала Советского Союза Г. К. Жукова. Своей самоотверженной полководческой деятельностью в ходе войны и незаурядными военными дарованиями он снискал мировую известность и глубокое уважение советского народа. И все же мы не вправе замолчать тот факт, что накануне войны Георгий Константинович занимал пост начальника Генерального Штаба и был, следовательно, тем лицом, которое несло главную ответственность: за боеготовность войск, за отвечающее современным требованиям строительство вооруженных сил, за соответствие военно-теоретических взглядов достигнутой ступени развития военного дела и за правильность оценки боевой мощи противника.
По своим тогдашним знаниям и опыту он, бесспорно, не мог нести ответственности за все это. Должность начальника Генерального Штаба была ему в то время явно не по плечу. Чтобы убедиться в этом, достаточно напомнить, что: 1) это он санкционировал, в преддверии войны, уничтожение старых, но вполне современных и являвшихся преградой на путях вероятного наступления врага, укрепленных районов, 2) переформирование танковых войск было затеяно по его личному настоянию, 3) он не смог правильно оценить противника,, величину нависшей над страной угрозы, определить, хотя бы приблизительно, сроки возможного нападения врага и доверял явно дезинформаторским сведениям начальника Разведупра Голикова.
Не подлежит сомнению, что Жуков, прошедший через горнило войны, не допустил бы не только таких грубых, но и менее существенных ошибок. Так почему же он не напишет об этом? Вряд ли можно поверить, будто человек с его умом станет рассчитывать на то, что происшедшее с ним удастся скрыть от истории. Думаю, он прекрасно понимает, что его имя будет сохранено в чистоте лишь при условии, что он самокритично проанализирует всю предвоенную обстановку и деятельность руководимого им Генерального Штаба. И, если он не сделал этого до сих пор, то, очевидно, есть причины, от него независящие. Будем надеяться, что у него достанет гражданской доблести, чтобы преодолеть все препятствия и помочь народу раскрыть тайны, до сих пор окутывающие ту трагедию, что творилась за кулисами.
12. Ответственность историка
Чтобы ближе подойти к истине, мы обходились до сих пор без материалов книги Некрича, без ее анализа. Теперь, когда письмо Вам, товарищ редактор, подошло к концу, приспело время и для этого.
Что же сделал Некрич? Он задался целью написать – и написал! – книгу о причинах поражения наших войск в начальный период войны. Искал он эти причины, как и должен был их искать любой нормальный исследователь, в событиях, предшествовавших войне.
Каков же результат исследований Некрича? Почти во всех вопросах исследователь пришел к тем же результатам, что и изложенные в данном письме. Но у него все подано во много крат мягче, округлей, приглаженней. Кое-чего в книге не хватает, – например, – соотношения сил сторон к началу войны. Есть вопросы, освещенные неверно, например, – развитие советской военной теории. Далеко неполно, и потому неверно, освещен вопрос о командных кадрах Красной Армии. Совершенно нет анализа влияния сталинской политики массовых репрессий на обороноспособность страны.
Мною последний вопрос тоже затронут лишь частично – только в специфически военном аспекте. Но аресты-то шли ведь во всех областях, во всех звеньях государственной, политической, культурной и хозяйственной жизни страны и тем решающим образом подрывали и расшатывали наш общественный строй во всех отношениях. Накануне войны и в ходе ее в лагеря были заключены миллионы годных к военной службе мужчин, многие из которых являлись крупными специалистами народного хозяйства. Охраняли этих оврагов народа» сотни тысяч молодых и здоровых, нужных на фронте, мужчин. И это было в то время, когда в стране призывной контингент был исчерпан, а потребности в пополнениях оставались совершенно неудовлетворенными. Все эти лагеря и их охрана тяжелым бременем ложились на бюджет страны, самым серьезным образом подрывали ее обороноспособность. Однако, вопрос этот еще только ждет своего исследователя.
С другой стороны, в партийных, советских, хозяйственных и других организациях шло, как и в армии, «смелое выдвижение». Люди, абсолютно неподготовленные к руководству и просто бездарные, но подхалимы, клеветники и «стукачи» пролезали на теплые местечки. Пышно расцветал карьеризм и его неизбежный спутник – очковтирательство.
На базе развивавшегося подхалимажа укреплялся, затвердевал, можно сказать, матерел бюрократизм. Этому способствовало и то, что Сталин усиленно подкармливал высших сановников сверхвысокими (и даже засекреченными от всех) окладами, персональными машинами и дачами, денежными пакетами, орденами и званиями. Это тоже ложилось тяжелым бременем на бюджет и подрывало боеспособность аппарата: инициатива глохла, расцветало бездумное повиновение, интересами дела поступались в интересах места. Может быть, именно поэтому и из этого проистекали такие явления, как «голиковщина» – докладывание не того, что есть, а того, что может понравиться начальству. Этот вопрос, опять-таки, нуждается в специальном исследовании. Таких исследований у Некрича нет. Но винить его за это нельзя. Он – первый. И хорошо уж то, что он поднял хоть краешек над тайнами, бывшими долгое время укрытыми от глаз широких народных масс. Единственно, за что следовало на него посетовать, так это за то, что он всячески смягчает выводы, обходит острые углы, и потому у него, при всей правдивости приводимых фактов, получается, что были, все-таки лишь «ошибки», «просчеты», «недостатки» и «упущения», за которые ответственность несет один Сталин. А это – далеко не вся правда.
