19 сентября 47.
Я удивляюсь ответу на задачу, говорю:
— Что-то очень нелепо.
Галя:
— Так ведь это задача!
Я:
— Что ж, по-твоему, раз задача, значит, в ней могут быть нелепые ответы?
Галя:
— Ну конечно! В задаче, например, пишется, что кило яблок стоит 4 рубля — что же, по-твоему, это правда?
* * *
Галя читает вслух задачу, в которой надо вычислить, сколько сена поедают козы. Анисья Матвеевна слушает-слушает, а потом с сердцем говорит: «И зачем только такие задачи выдумывают! Сколько надо козе, столько она и съест!»
* * *
Саша:
— Галя, что бы ты выбрала: корзину с яблоками или меня?
Галя:
— Как когда!
Саша, торжественно, с дрожью в голосе:
— А я бы всегда выбрала тебя! Мама, правильно я говорю?
* * *
Мы с Сашей гуляем. Я прикасаюсь к ее носу и говорю:
— Совсем холодный!
Саша отвечает с возмущением:
— Ты что, папа? Только он щупает нос.
* * *
Саша сама додумалась до существования антонимов. Она сказала: «Мама, вот, например, говорят: это мягкое, а должно быть твердое. А как сказать про гладкое?»
Я не поняла. Тогда она продолжала: «Вот говорят: плохое, а надо, чтоб хорошее. А как сказать про гладкое?»
— Шершавое? — сказала я неуверенно, а потом стала задавать вопросы: — Глупый?
Саша:
— Умный!
Я:
— Чистый?
Саша:
— Грязный!
Я:
— Горе?
Саша:
— Радость!
Я поправляю:
— Счастье!
Она настаивает:
— Можно и радость!
Как Саша ходила в Зоопарк
(Водил Шура, он пусть и пишет)
Запись А. Б.
Сегодня мы ходили с Сашей в зоопарк. Саша была в каком-то упоении. Сколько зверей и птиц сразу! И все живые! И рыбки! И белые медведи очень смешные. И обезьянки! И слоны, около которых мы стояли особенно долго. На них можно смотреть, как на море, — сколько угодно. Мы укрылись от дождя в павильон с рыбьим народом и долго стояли возле аквариумов. Напоследок мы зашли ко льву. Лев был большой и в дурном настроении. Вероятно, в отличие от М. Исаковского, ему нужна была Африка [В песне на слова М. Исаковского «Летят перелетные птицы» говорится: «Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна». — А. Р.]. Так или иначе, но он грозно ревел и кидался на решетку. Решетка дрожала. Зрелище было внушительное. И вдруг крошечная Сашка смело подскочила к самой клетке и, к полному восторгу окружающих, страшно накричала на скандалиста. Смысл и текст были, примерно, такие:
«Ты что кричишь? Никто тебя не боится! Подумаешь, раскричался! Перестань сейчас же! Я кому говорю!.. Ты что, фашист, что ли?»
Сашка и лев дружно рычали некоторое время, потом я ее уволок. Но она еще долго возмущалась скверным поведением льва. Вот тут я понял, что в жизни у нее будет много неприятностей.
Потом мы пошли в молочное кафе: булочка и простокваша произвели на нее огромное впечатление. Дождя она просто не замечала. Так мы ходили с ней первый раз в Зоопарк. И мне было грустно: не меня, а я уже вожу сюда большую и смешную дочку.
(А. Б.)
27 сентября 47.
Саша:
— Мама, что бы ты выбрала: меня с Галей или корзину с пирожными?
Я:
— Зачем ты задаешь глупые вопросы? Ну что бы ты выбрала: корзину с пирожными или меня?
Саша, горячо:
— Конечно, тебя! Я даже папу выбрала бы, а не пирожные!
18 октября 47.
Галя находит на карте Тихий океан.
— А где шумный океан? — спрашивает Саша.
4 ноября 47.
Саша:
— Мне потому папа не разрешает держать в руках иголку, что эта иголка может попасть мне в сердце.
* * *
Саша:
— Бабушка Валя, расскажи мне какую-нибудь правду.
(Т. е. не сказку, а быль.)
5 ноября 47.
Случайно я увидела у Галки в мешочке 150 р. «Что это?» — спросила я. — «Это Танины, они находятся у меня на хранении». Я велела немедленно вернуть деньги и никогда не брать на хранение чужих капиталов.
Позавчера я водила Галю к друзьям на Беговую купаться[29]. Возвращались мы в 6 часов — у троллейбуса толпилась огромная очередь. Мы тоже встали. Прошло 10 минут. 20. Полчаса. Сесть не удавалось. Галка после ванны мерзла, я беспокоилась, что она простудится. Маршрутные такси пролетали одно за другим, а сесть на них мы не могли, т. к. у меня было всего 3 р. Я вслух пожалела об этом.
Пропустив 10 троллейбусов, мы кое-как втиснулись в одиннадцатый. Приехав домой, Галя тотчас села делать уроки. Когда она вынимала из портфеля книги, я увидела все тот же мешочек.
— Покажи! — сказала я.
— Не надо! — умоляюще попросила Галя.
Я настояла, посмотрела. Там были те же 150 рублей.
— Почему ты не отдала их, как я велела?
Молчание.
— Чьи это деньги?
— Мои и Танины.
— Почему ты мне соврала? Наконец, почему ты не сказала, что у тебя есть деньги, когда мы мерзли на троллейбусной остановке?
Слезы. Так, по-моему, плачут виноватые, без оправданий, горько.
Я не стала ничего выяснять, но погрузилась в отчаяние. Прилегла и стала думать о том, что все кончено. Уж чём в чём, а в том, что Галя правдива, я была уверена. Когда, например, по утрам звонят и спрашивают Шуру, а Шура еще спит, мы говорим иногда, что его нет дома. Галя категорически отказывается следовать нашему примеру. «Я вся дрожу, когда надо врать, я не хочу!» — объяснила она.
Так я лежала и думала: воспитывай не воспитывай, а толку все равно не будет.
А когда пришел Шура, оказалось, что он все знает. Галя по секрету копит деньги для праздничного подарка мне. Собирает вместе с Таней, Таня тоже хочет сделать матери подарок к празднику. Папе Абе поручено купить две самопишущих ручки, которые и будут преподнесены нам 7-го ноября.
— Эх ты! — сказал Шура.
— Эх ты! — сказал папа Аба, когда узнал обо всем происшедшем.
— Почему же ты мне не сказала, что это секрет и что о нем знают папа Аба и Шура? — спросила я у Гали.
— Зачем же я стала бы тебе говорить, если ты мне не веришь? — ответила Галя.
Эх-ма!
7 ноября 47.
Галя вручила мне прекрасную самопишущую ручку.
28 ноября 47.
Я читала режиссерский сценарий американского фильма. Саша заглянула через мое плечо и бегло прочла ремарку: «Ноги его приближаются к нам. По всей вероятности, он горячо целует ее». Я засмеялась. Подумав, Саша сказала:
