на берег залива, полюбовались акваторией порта, красотой парусных яхт, бороздивших его спокойные воды, игрой нежных красок причудливых облаков, подсвечиваемых уходящим на покой солнцем.
Подойдя к судну, мы очутились в толпе горожан, пришедших выразить нам в связи с гибелью космонавтов сочувствие. Трудно было поверить, но трагический случай что-то изменил в сознании простых канадцев, сделал их более открытыми и гостеприимными. Горе, чьим бы оно не было, всегда сближало и сплачивало людей, заставляло лучше познать и поверить друг в друга.
Доброту канадцев мы ощущали везде. Настороженные ранее, в этот раз они с охотой шли на контакт, проявляя всесторонний интерес и сочувствие. Особо этим отличались эмигранты, волею судеб попавших в Канаду – кто после войны, боясь расправы и унижения, а кто и значительно позже, в поиске лучшей доли и сытой жизни. Но как бы там ни было, родовые корни, тоска по Родине брали своё, тянули к родным местам и соотечественникам.
Были и другие, враждебность и ненависть к нам читались не только в их глазах, но и проявлялись внешне. А мне их было жаль. Сидел такой «преуспевающий» коммерсант в убогой лавчонке, торговал никому ненужной мелочёвкой и рассуждал о свободе, которую он получил, «смело» покинув Родину. Хотелось сказать ему – какая свобода, какой успех? Прожигая свои лучшие годы, торгуешь хламом, который не только стыдно предложить, но и показать. А что ты знаешь о нашей стране, о её успехах и проблемах? Только одно, что самолёт «Конкорд», которого и в глаза-то не видел, лучше, чем ТУ-144. Не хотелось спорить с такими людьми, тем более, убеждать и разочаровывать. Они и так наказаны, выбрав себе такую судьбу и долю.
Короткий отдых подошёл к концу. Отход от причала был трогательным и волнующим. Десятки горожан, среди которых было много молодёжи, с открытыми и улыбающимися лицами пришли проводить нас и пожелать счастливого плавания. Не хотелось прощаться с полюбившимся городом и его добрыми и отзывчивыми людьми. Приятно было ощущать, что в далёкой от нашей Родины стране мы приобрели много друзей, которые верили в нашу страну и желали нам лучшего будущего.
НИС «Академик Сергей Королёв», потрёпанный штормами, с облупившейся краской и многочисленными подтёками ржавчины, безжалостно разъедавшей металл, взял курс на Кубу. Подгоняемое попутным ветром и волной, судно на пятые сутки перехода подошло к Острову Свободы. Всё повторилось вновь – лоцман, портовые формальности – и мы у причала.
На вторые сутки проводили оперативную группу, передав с ней подарки семьям. Оставшиеся дни до выхода из порта были посвящены экскурсиям, прогулкам по городу и посещению пляжей.
В один из дней было объявлено, что организована поездка за кораллами и желающие могут записаться. Любителей подводной охоты оказалось много. Пришлось организовать несколько выездов.
Первая группа, получив сухой паёк, ранним утром выехала на дикий пляж. Коралловый риф находился в пятистах метрах от берега. Группа из 10–15 человек, вооружившись нехитрыми приспособлениями, толкая перед собой пенопластовые плотики, двинулась к рифу, наводя страх на всё живое. Акулы, мурены, барракуды, ядовитые медузы и скаты во внимание не принимались. Впереди была цель – кораллы, ракушки и многое другое, что представляло интерес.
Преодолев достаточно сильное прибрежное течение, пловцы добрались до рифа. Солнце, поднявшееся довольно высоко, просвечивало до самого дна толщу воды над рифом. Видимость была исключительной. Подводный мир поразил колонией разнообразных кораллов, приютившихся то на скальных выступах, то на отдельных валунах и камнях. Стайки экзотических рыбок, проворных и суетливых, настороженно изучали нас, пытаясь понять цель нашего визита. Испуганный скат, взмахнув метровыми крыльями и взмутив воду, медленно удалился, слегка покачивая ядовитым хвостом. От красоты, открывшейся взору, невозможно было оторваться. Хотелось сблизиться с этим миром, смотреть и бесконечно наслаждаться.
Заготовка кораллов и поиск раковин продолжалась несколько часов. С кораллами было проще. Их было множество и разных, куда не посмотришь. Хотелось увидеть чёрный коралл, цена которого была сравнима с ценой золота. Но это удел редких счастливчиков. Труднее было с раковинами, которые чаще встречались на глубинах более трёх метров. Не каждый мог достать их с таких глубин.
Закончен вылов. Пловцы с перегруженными плотиками медленно приближались к берегу. Плыть самому и толкать плотик, преодолевая сильное течение, занятие трудное и изнурительное. Наконец все собрались на берегу. Короткий отдых. Погрузив в автобус всё поднятое и пойманное, мы отбыли на судно.
С этого дня судно превратилось в огромный цех по изготовлению сувениров и переработке даров океана.
За многие рейсы мне довольно часто приходилось ездить за кораллами, ракушками и на рыбалку. К счастью, всё обходилось без происшествий. Один случай, заставивший быть более внимательным и осторожным, всё же произошёл.
Было это на одном из диких пляжей Кубы. Небольшой коралловый риф, привлекший моё внимание, находился примерно в пятидесяти метрах от берега. Заплыв на риф, я не заметил, как ко мне подплыли барракуды. Взяв меня в кольцо, они готовились то ли к атаке, ожидая удобного момента, то ли просто интересовались мной. Внимательно наблюдал за ними и я, не проявляя растерянности и не делая резких движений. Увеличенные водой, они казались огромными и отвратительными. Открытые пасти, окаймлённые жёлтыми ободками, и зубы, похожие на клыки хищников, вселяли определённый страх. Можно представить, что могло случиться, если бы я испугался, занервничал и истерично поплыл бы к берегу. Но я выдержал, не проявил растерянности. Перевернувшись на спину, стал медленно приближаться к берегу. Барракуды, не выпуская меня из кольца, следовали за мной. До берега оставалось метров двадцать. И вдруг, как по команде, взбурлив вокруг меня воду, они резко ушли вглубь океан. Остановившись, я насторожился, ожидая нападения из глубины. К счастью, этого не произошло. Поняв, что опасность миновала, я спокойно добрался до берега.
Большеголовые барракуды вообще-то не нападают на человека. Однако считается, что они опасные хищники.
Стоянка в порту Гаваны подходила к концу. Четыре месяца, прошедших с начала рейса, давали о себе знать. Не хотелось пляжей, не хотелось экскурсий, не хотелось встреч. Хотелось домой, подальше от надоевшего океана, истошного крика чаек и наскучившей экзотики. «Домой, только домой.» – навязчивая мысль не давала покоя.
Длительные рейсы люди переносят сугубо индивидуально: одни – легко и с большим удовлетворением, другие – трудно, болезненно трудно, вплоть до психических расстройств.
Вспоминаю два случая. Первый – одна из официанток вдруг начала непрерывно плакать. Судовые врачи, близкие подруги вывести её из депрессии не смогли. Опасаясь
