и поступью,
Мыслью века рождённой Звезды.
Многотрудные мерные мили,
Где у времени сердце в тисках.
Где мечта совершившейся были
Отбивает усталость в висках.
Будет день и наутро «Салютом»
Отзовётся газетная весть,
Отдавая уснувшим каютам
Благодарную память и честь.
Девять мучительных суток, гонимых нами из жизни, всё же прошли. Вновь Босфор, и вот оно – Чёрное море, долгожданное и родное. Подошли к Ялте. Судно, сбросив ход, медленно и почти незаметно шло вдоль берега, ожидая прибытия комиссии. Погода была тихой и солнечной, купальный сезон в полном разгаре. Отдыхающие на прогулочных яхтах, катерах подходили к судну и восторженно приветствовали нас.
Наконец комиссия прибыла на борт. Судно, сознательно сдерживаемое волей председателя комиссии, пошло в Одессу. Можно понять наше настроение, когда ты, проверенный и перепроверенный, на итоговом семинаре по марксистко-ленинской учёбе должен был уверенно подтверждать правильность выбранного партией курса, гордиться успехами в строительстве развёрнутого социализма и растущим уровнем жизни советского народа. А совсем рядом ждали родственники, друзья и товарищи, неизвестно в каких условиях ютившиеся.
В кают – компании собрана экспедиция. Начальник экспедиции представил членов комиссии и доложил им результаты рейса. Работа комиссии началась. Двое суток работы комиссии, о полезности и необходимости которой можно было бы спорить, показались мне вечностью. Наконец зачитан акт, дана оценка работе экспедиции. Шестимесячный рейс трудный и увлекательный – завершён.
«Академик Сергей Королёв», дрейфовавший недалеко от маяка, ожидал причала. Шли минуты, но разрешения на швартовку к причалу не было. Столпившиеся на палубах люди с тревогой всматривались в причал, отыскивая в разноликой толпе знакомые лица.
Прошёл час, другой. Люди, возмущённые происходящим, стали требовать объяснений. Наконец мы увидели приближающийся к нам рейдовый катер, переполненный встречающими, в том числе и детьми. Волнение моря было два балла. Снятие людей с катера, раскачиваемого волной, было делом трудным и опасным.
Два молодых, сильных матроса, стоявших на нижней площадке опущенного судового трапа, виртуозно принимали первых встречающих. Легко было принять детей, труднее – взрослых. И вот первый счастливчик, стоя на носовой площадке катера и держась за поручень, ожидал момента, когда нижняя ступенька трапа судна и носовая площадка катера, раскачиваемого волной, совпадут по высоте. Уловив этот момент, он мгновенно перешёл на трап. Хорошо, что всё заканчивалось благополучно. А вдруг, растерявшись или испугавшись, он не смог бы этого сделать? А если поскользнулся и попал под трап? Трагедии, угрожавшей жизни человека, было бы не избежать.
Несколько часов изнурительной работы и все встречающие, а их было несколько сотен, приняты на борт. Началось то незабываемое, которое может понять лишь тот человек, который побывал в длительных рейсах. Трогательные встречи, тёплые объятия, столы, ломящиеся от обилия спиртного и закусок, ароматы дорогих духов и запахи пищи, слившиеся в один поток и распространявшиеся по тамбурам и коридорам, шум и беготня не в меру возбуждённых детей – вот ситуация на борту судна, доставлявшая немало хлопот вахтенной службе. Два – три часа и всё стихло. Каюты закрыты. И только дети, присматриваемые вахтенным, продолжали резвиться в салоне, обменивались впечатлениями от полученных подарков.
Лишь на следующий день благодаря вмешательству председателя комиссии И.М. Мартынова судно было поставлено к причалу. Но было поздно. Настроение было испорчено. Уважение к властям и определённым начальникам, которые создали и равнодушно наблюдали эту картину, было безвозвратно потеряно. Так встретила нас Одесса!
Наши муки на этом не кончились. На следующий день все отъезжавшие бросились доставать проездные билеты. С билетами было трудно. В железнодорожных кассах билетов не было. На бронирование билетов рассчитывать не приходилось. Об этом никто из руководства Службы не позаботился. Вместо долгожданного отдыха мы носились по городу, используя все возможности в приобретении билетов. Не «подмажешь», не выедешь. И подмазывали, кто перекупщикам, а кто и железнодорожным кассирам, выстаивая длинные очереди у билетных касс.
Наконец, билеты куплены. Наступил день отъезда. До вокзала добирались, кто как мог. Шустрые и нагловатые таксисты, привыкшие обирать иностранных туристов, обирали и нас. За въезд в порт – плати портовой охране, за выезд – им же. Помогли погрузить или разгрузить приобретённые товары – плати. Обратился за помощью – помогут, но плати. И платили, возмущаясь и порой проглатывая оскорбления.
Этих проблем не было бы, если определённый вышестоящий начальник проявил хоть чуточку заботы о подчинённых и вошёл в их положение. Но, увы! Не проявляли, не входили. Билеты можно было зарезервировать, представив заранее соответствующую заявку. Вопрос автобусов не стоил и выеденного яйца. Вокруг Одессы да и в ней самой располагались десятки воинских частей, которые любезно предоставили бы их нам. Но тот, кто мог это сделать, не делал и был равнодушен к проблемам моряков. Теперь же, спустя много лет, позабыв о безразличии, которое они проявили к нам, мы их славим и возвеличиваем. Поистине душа русского человека добра и отходчива!
Баулы, коробки, тщательно упакованные и обмотанные скотчем, горкой сложены в предполагаемых местах остановки вагонов. Ждём поезда. К установленному времени он не подан. Наконец поезд подан, до отхода остаётся 15–20 минут. И началось: проводники, увидев огромное количество багажа, в вагон не пускали, ссылаясь на нарушение правил перевозки пассажиров. Опять перебранка, опять уговоры, вновь плати. Но вот и это позади! Я, жена и малолетний сын, уставшие и издёрганные, раздвинув баулы, заняли своё место в купе поезда. Настроение ужасное, нервы на пределе. Трудности рейса ничто, по сравнению с пережитым в последние несколько дней.
Поезд тронулся. Мерный стук колёс, горячий чай и рюмка хорошего коньяку расслабили и успокоили. Впереди родной дом, встречи с друзьями и родственниками.
Сколько же их нужно было? Много. Очень много. С приходом из рейса каждый, кто имел хоть какое-то отношение к тебе, ждал и надеялся на подарок. Дарили все. И ладно бы своим близким, друзьям. Приходилось «сбрасываться» на тех, которых не только не знал, но о которых и не слышал. Начальник экспедиции и его замы дарили своим начальникам и замам, членам комиссий, таможне и пограничникам. Начальник отдела – тем, кто проверял отдел или кому симпатизировал. Другие начальники – всем тем, кто проверял его подчинённых, от кого зависел, кому был обязан. Словом тех, кому нужно было подарить, преподнести, не обойти вниманием – было много.
Бедный начальник экспедиции! Можно только догадываться, сколько заработанной валюты приходилось тратить ему на все эти преподношения. А столы, обильно
