Шукшин. У них – Бергман. Столь же разные по стилю и мировосприятию, сколь схожие в неукротимости таланта.
Вот она – настоящая великая литература.
"ОСНОВЫ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ. БЕСЕДЫ НА РАДИО СВОБОДА. 1970-1971" Протопресвитер Александр Шмеман
Думаю, всякий знакомящийся с книгами знаменитого богослова Александр Шмемана попадет под духовное и интеллектуальное обаяние этого мудрого и энциклопедически образованного человека. Да, священник, да проповедник, но настолько деликатен, мудр и тонок в своих беседах-проповедях, что в равной степени притягивает к себе, как верующих людей, а так и достаточно далеко отстоящих от церкви. И здесь – в потрясающе интересных беседах о русской культуре – невозможно упрекнуть отца Александра Шмемана ни в одной малейшей религиозной натянутости, ни в мельчайшей склонности к клерикальному догматизму, ни в мало-мальски различимом "промывании мозгов" атеистам. Избрав темой русскую культуру, отец Александр, глубоко проанализировав ее основные этапы становления, заставляет читателя (слушателя, поскольку это – запись радиобесед) самому подойти к вопросу о месте религии в истории русской культуры. В творчестве таких выдающихся ее представителей, как Пушкин, Лермонтов, Толстой, Тютчев, Чехов, Солженицын. О каждом из них отец Александр Шмеман готов поделиться интереснейшими литературоведческими размышлениями. Весьма порой неожиданными, как, скажем, о Чехове, к которому официальная православная церковь относится довольно холодно, позиционируя его, как стойкого агностика и атеиста. Отец Александр Шмеман горячо опровергает это мнение, убеждая читателей (слушателей) в наличии у Чехова глубокого религиозного чувства, порой не до конце осознаваемого им самим и только ярко проявляющегося в его бессмертных произведениях.
"ЗАМЕТКИ ОБ ИСКУССТВЕ И ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКЕ" Марсель Пруст
Сборник литературоведческих статей Марселя Пруста отчасти приоткрывает двери в художественную мастерскую этого гениального француза. Центральный материал книги – «Против Сент-Бёва» – так и начинается: «С каждым днём я всё меньше значения придаю интеллекту. С каждым днём я всё яснее сознаю, что лишь за пределами интеллекта писателю представляется возможность уловить нечто из давних впечатлений, иначе говоря, постичь что-то в самом себе и обрести единственный предмет искусства».
Пруст, как всегда вьет изящные словесные кружева на этот раз вокруг уже свершившихся текстов – Бодлера, Толстого, Бальзака, Роллана, Достоевского, Гёте. Обрамляет в филологические рамки творения Рембранта, Шатобриана и Моне. Избирает форму задушевного литературного диалога со своей боготворимой матушкой. Наполняет свои тексты новыми пространственными и временными измерениями, тем, что до него вряд ли кто осмеливался совершить.
Сборнику предшествует потрясающее по глубине и точности понимания «прустовской вселенной» предисловие великого советского философа Мераба Мамардашвили. Ему удалось максимально приблизиться к разгадке тайн этого литературного гения: «Искусство словесного построения есть способ существования истины». И далее, продолжает комментировать творческий метод Пруста Мамардашвили: «Роман, текст есть нечто такое, в лоне чего впервые рождается сам автор текста как личность и как живой человек, а не предшествует как «злой» или «добрый» дядя своему посланию».
"ВАШИ ПИСЬМА Я ХРАНЮ ПОД МАТРАСОМ. ПЕРЕПИСКА"
"Астрид Линдгрен, Сара Швардт
Потрясающая история заочной дружбы великой писательницы и маленькой девочки. Доброго мудреца и ершистого несмышленыша. Многоопытного наставника и бунтарки с косичками. По сути – педагогическая поэма в письмах. Эпистолярный шедевр (причём не только со стороны авторы знаменитых «Пеппи» и «Карлсона», но и – не лишённой «искры божьей» её юной собеседницы). Переписка длиною в тридцать лет. Не закончившаясяся, впрочем, даже со смертью одного из респондентов – Астрид Линдгрен, ставшей однажды настоящим верным другом незнакомой ей девочке – Саре Юнгкранц. Обаяние мудрой Астрид Линдгрен оказалось столь притягательным и столь спасительным для мечущейся в ранней юности Сары, что та и после ухода великой писательницы из жизни продолжала вести с ней письменный разговор о главных смыслах.
Чтение книги дарит ощущение разговора с мудрым пастором. С исповедником. С провидцем. Такой была в жизни Астрид Линдгрен. Такой она вошла в жизнь своего заочного юного друга Сары Юнгкранц.
"ВЫБИРАЯ СВОЮ ИСТОРИЮ. РАЗВИЛКИ НА ПУТИ РОССИИ" Карацуба, Курукин
Один из самых интересных и дискуссионных сборников по истории России, вышедших за последние 15 лет. Ретроспективный взгляд на историю «упущенных возможностей». Когда Россия оказывалась перед очередной развилкой: идти в сторону абсолютизации власти или в сторону демократии. И всякий раз выбирала самодержавный путь. От разгрома Новгородского вече до путинских времён. Авторы провозглашают главный урок истории – это урок свободы. Отчего в России он так тяжело усваивается? Отчего философия опричнины действует и поныне? Первое издание книги вышло в далёком уже 2005 году. С довольно дерзким по сегодняшним меркам вступлением: мол, книга родилась в ходе дискуссий в «Клубе региональной журналистики", действующим под эгидой «Открытой России», основателю которой М.Б.Ходорковскому, авторы выражали свою признательность. И первое издание, и второе подвергались и подвергаются интенсивной атаке критиков за излишне «вольное» толкование исторического процесса, за чрезмерный «субъективизм», за поклонение либерализму, за уничижение самодержавного тренда и т.д. Что также лишь подчёркивает наличие в данном историческом труде редких на сегодняшний день в российской историографии настроений антимонархического толка. Книга трёх высококлассных историков может рассматриваться и как увлекательный путеводитель по самым «горячим точкам» российской истории, и как честный, умный и доходчивый учебник гражданского общества. Такими книгами сегодня сильно обделена читающая Россия.
"101-Й КИЛОМЕТР. ОЧЕРКИ ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ ЖИЗНИ" Максим Осипов
Тех, кто ещё не знаком с творчеством Максима Осипова, ждёт подарок – встреча с настоящей русской прозой: яркой, сочной, умной и в тоже время – лаконичной и меткой. Всеми этими достоинствами обладают рассказы и повести врача Тарусской больницы Максима Осипова. Написаны они были в последние десять лет, как результат осмысления жизни русской провинции, диагностирования ее недугов и бед. От частого сравнения с Чеховым, Осипов упорно открещивается, отдавая всё-таки приоритет в своей деятельности не литературе, а медицине. Которая с одной стороны дарит талантливому писателю не мало интересных сюжетов и тем, с другой – поглощает большую часть его жизни. Может, это обстоятельство и является единственным досадным фактором в ярком литературном феномене, имя которому – Максим Осипов. А именно: довольно медленное гранение этим интересным литератором своих литературных алмазов.
"ЛЮДИ ЗА ЗАБОРОМ. ЧАСТНОЕ ПРОСТРАНСТВО, ВЛАСТЬ И СОБСТВЕННОСТЬ В РОСИИИ" Максим Трудолюбов
Книга одного из лучших колумнистов, пожалуй, одной из немногих оставшихся в живых в России некремлёвских газет – «Ведомостей», даёт глубокий, точный и непредвзятый анализ главных российских сущностей, как-то: собственности и свободы. Точнее – перманентный кризис второй в связи с хронической недоразвитостью первой.
Начиная со времён зачинателя самодержавных скреп – Ивана Грозного, и заканчивая нынешним ренессансом самодержавия в России, можно по повествованию чётко проследить
