практически заложническую судьбу России, её экономики, демократических институтов от ревниво охраняемого её элитой правового вакуума в сфере частнособственнических отношений. Выстраивания неприступных ограждений, строительным материалом для которых являются нескончаемые угрозы для России. Та, по наблюдению Максима Трудолюбова, является государством, в котором экономическое развитие выполняет служебную функцию по отношению к «нейтрализации угроз».
«Власть питается угрозами, – пишет автор. – Живёт и воспроизводится, пугая граждан и саму себя. Зарабатывает, тратит и отнимает во имя борьбы за безопасность. Так что обеспечение безопасности – по-прежнему важнейшая фундаментальная ценность для русского государства с поправкой на то, что угрозы, на которые государство ссылается, в значительной степени фальсифицированы. Хуже того: поскольку множество угроз является ложью, раздуванием страхов ради бюджетных денег, мы на самом деле не знаем, что действительно угрожает российскому обществу. Мы получаем, с одной стороны, напуганных и недоверчивых граждан, а с другой – гарантированный тормоз для любых преобразований».
Находящееся в состоянии долгостроя российское правовое государство само по себе, по идее автора, имеет определенную ценность для элиты. Поскольку та научилась пользоваться институтами других стран, храня в них ценности, решая вопросы в судах. Посему заинтересованность российской элиты в достраивании внутри страны правовых конструкций минимальна. «Так создаются условия для поддержания привилегированной, отдельной от общества «элиты», обладающей своей моралью, своей двухслойной идеологией, своим, отдельным от общества, законом», – пишет Максим Трудолюбов в своей книге.
Пожалуй, книга – один из наиболее толковых и аргументированных очерков новейшей истории России. Вполне её краткий курс, во всяком случае – история развития (точнее – стагнации) главнейшего государственного инструмента – инструмента частной собственности в России.
"ИЗБРАННЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ" Валентин Берестов
Книга обещает немало открытий даже для тех, кто считает, что знает поэзию Валентина Берестова. Как вы думаете, когда и по какому поводу были написаны в России такие строки:
«Что-то грустно. На сердце тоска.
Не ввести ль куда-нибудь войска?»
А может только вчера родились и следующие?
«Сидел смущённо в обществе лжецов.
Молчал. Словечка вставить не пытался,
И не заметил сам в конце концов,
Как, не сказав ни слова, изолгался».
Эти на редкость актуальные, честные, смелые, если не сказать взрывоопасные как для прошлых, так и для будущих режимов строки принадлежат тому же самому человеку, что убаюкивал и тешил своими добрейшими стихами несколько поколений советских и российских малышей:
«Спит будильник. Спит звонок.
Просыпается щенок.
Просыпается и лает,
Снов приятных нам желает…»
А вот абсолютный детский хит, с которым выходил из малышового возраста в бесконечный мир знаний практически каждый гражданин нашего отечества:
«Как хорошо уметь читать!
Не надо к маме приставать,
Не надо бабушку трясти:
«Прочти, пожалуйста! Прочти!»
Не надо умолять сестрицу:
«Ну почитай ещё страницу!»
Не надо звать,
Не надо ждать,
А можно взять и почитать!»
Вот именно: почитать эти и множество других талантливейших сочинений – не достаточно глубоко понятого современниками, великого русского поэта Валентина Берестова. Родившегося в Мещовске, учившегося в Калуге и шагнувшего из неё в большую литературную жизнь. Та поставила его вровень с такими гигантами русской литературы (ставшими поначалу его первыми учителями), как Корней Чуковский, Агния Барто, Самуил Маршак. Хотя к детским поэтам Валентин Дмитриевич причислял себя с большой неохотой, резонно замечая, что поэты делятся на плохих и хороших. И если эти стихи нравятся ещё и детям – то это замечательно.
Сборник избранных стихов классика детской литературы ломает устоявшиеся стереотипы, представляющие Валентина Берестова этаким поэтическим Дедом морозом и восполняет пробел в подлинном творческом портрете мастера слова, дополняя его лирику совершенно неизбежными мотивами принципиальной гражданственности, отстаивания демократических ценностей и воспевания главных качеств каждого человека – порядочности и достоинства.
"ПИСЬМА 1925-1975 И ДРУГИЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА" Мартин Хайдеггер, Ханна Арендт
Переписка двух выдающихся философов XX века, рождённая не только симпатиями чисто научными, но и глубоко личными, придаёт мощный эмоциональный импульс для постижения непростых для обычного читателя философских сентенций, коими насыщены труды и М.Хайдеггера, а Х.Арендт.
Хотя переписка "отца" немецкого экзистенциализма со своей самой талантливой студенткой не слишком напоминает стенограмму семинара по философии, тем не менее в ней довольно живо предстаёт картина напряженного научного поиска как философа-учителя, так и его талантливой ученицы. А судя по настроению и некоторым едва уловим деталям писем – еще и возлюбленной. Плюс – на пике своей научной карьеры догнавшей (если и не обогнавшей) славу своего великого наставника. Впрочем, переписка не подаёт никаких признаков непуританских взаимоотношений выдающихся корреспондентов и в этом плане может даже несколько разочаровать охотников до "философской клубнички".
Главное в книге , скажем так – "очеловечивание", придание живого дыхания, разговорной интонации труднейшим вопросам, с которыми мировая философия столкнулась в XX веке. Причём, интонация эта передана как раз из эпистолярного диалога самих основателей новой философии. То есть – является авторской.
Не обходит переписка стороной и сложный вопрос о взаимоотношениях М.Хайдеггера с немецким нацизмом и обвинениях учёного якобы в проявленном им антисемитизме. Нет оснований не верить М.Хайдеггеру, когда он отмежевывается от подобного рода нападок в письмах к одному из самых дорогих себе людей – Х.Арендт. Как нет поводов заподозрить Х.Арендт в неискренности, когда она практически в каждом из писем своему учителю, вплоть до момента своей кончины, с огромным почтением отзывается о научных достижениях М.Хайдеггера и не перестаёт ратовать за продвижение его научных трудов (в том числе – главного: книги "Бытие и время") как в Европе, так и в Америке.
Конечно, чтение переписки двух выдающихся философов подразумевает предварительное изучение их научных трудов, ознакомление с ключевыми публикациями. Скажем, той же монографией "Бытие и время", которую Х.Арндт в письмах к её автору назвала одной из самых выдающихся книг XX столетия.
"ДОРОГИ СВОБОДЫ" Жан-Поль Сартр
Не думаю, что найдется большое количество людей, прочитавших эту могучую и громоздкую книгу гениального французского философа от корки до корки. В ней три романа, насквозь пронизанных судьбами одних и тех же героев, главный из которых – преподаватель философии в колледже Матье Деларю. Сартр знакомит нас с ним и его окружением в момент острой личной драмы, разрастающейся на фоне назревающего ощущения начала войны с фашизмом. Война эта волнами накатывает в прозе Сартра на его многочисленных героев, дающих нам возможность проникнуться ощущениями западно-европейских интеллектуалов на рубеже конца 30-х – начала 40-х годов прошлого века. Ощущения эти, прямо скажем, весьма противоречивые, что в некоторых случаях принято связывать с экзистенциальными мотивами воззрений писателя. Сам Жан-Поль Сартр между тем наиболее полно охарактеризовал все
