Испытания на штопор делаются обычно на большой высоте, чтобы в случае невыхода самолета из штопора успеть выпрыгнуть с парашютом. Самолет вводится в штопор со всех положений, в том числе и с тех, которые могут создаться при потере скорости самолетом, пилотируемым недостаточно опытным летчиком. В каждом отдельном случае машина штопорит по-разному, и необходимо изучать все ее свойства.
Конструктор ждет от летчика-испытателя правильно поставленного «диагноза». Летчик-испытатель должен уметь быстро ориентироваться буквально во всех свойствах машины и ее многочисленных приборах. От способности испытателя быстро подмечать отдельные недостатки машины и, главное, правильно определять их причины зависит почти все.
Работа летчика-испытателя чрезвычайно сложна. Тут на «чутье» не положишься. Нужно многое знать: и законы механики, и сопротивление материалов, и многое, многое другое»,
О каких законах механики и сопротивления материалов могла идти речь, когда у Чкалова не было даже среднего образования?
Из книги в книгу кочуют утверждения, что Чкалов за свою короткую жизнь разработал и выполнил полтора десятка фигур высшего пилотажа, и что многие из них якобы спасли немало жизней летчиков в годы войны. И каждый раз все утверждения начинаются с бреющего полета. Более того Валерий Павлович, выступая 31 августа 1937 года на празднике у себя на родине, доложил, что им разработана и доказана боевая сила бреющих полетов, которые получили общее признание. Сильно сказано. А как же в действительности?
В действительности же этот тактический прием нередко использовали пилоты и в Первую мировую и Гражданскую войны (например, широко известен случай разгона конницы Мамонтова летчиком Братолюбовым). Применялись самолеты и для штурмовки вражеских позиций, а это не что иное, как бреющий полет.
В. П. Чкалов в Горьком
Главное же преимущество бреющего полета – во внезапности. Но и здесь приоритета Чкалова нет, и в этом можно убедиться, если внимательно ознакомиться с упомянутыми выше воспоминаниями генерала А. Н. Пономарева:
«Из авиационных начальников тех лет мне запомнился командующий ВВС Московского военного округа И.У.Павлов… Над нашим аэродромом часто появлялся его ярко-красный истребитель. Перед посадкой летчик обязательно совершал целый каскад головокружительных фигур, потом почти отвесно пикировал и, чуть не касаясь травы, проносился над полем. Беседуя с инструкторами и учлетами, Павлов много рассказывал об эффективности ударов с малых высот. Как-то он не приметил выступавшего из травы столбика и поломал колесо. Неисправность быстро устранили. Когда я доложил об этом, Павлов поблагодарил и вдруг схватил меня за плечо: – Слушай, механик, а что мешает нам летать над самой землей?
Я растерялся:
– Шасси, наверно? – Правильно, шасси. Пора создать такую машину, у которой в полете шасси убиралось бы. Она и летать станет быстрее. Понял?
Я ответил, что понял, и сослался на конструкторов.
– Конструкторы, конструкторы! – передразнил Павлов.– Они ничего не сделают, если мы сами не будем кумекать и подталкивать их. Плечом подталкивать!»
В 1928 году за успехи в боевой и политической подготовке начальника ВВС Московского военного округа И. У. Павлова предлагалось поощрить двухмесячным окладом. Но. как следует из письма № 355896 от 19 июля 1928 года помощника начальника Особого Отдела ОГПУ Лепина и начальника 3 отдела Пинталь заместителю начальника УВВС РККА Я. И. Алкснису:
«… лично Павлов своим постоянным нарушением приказов и полетной дисциплины последнюю не укрепляет, а разлагает – известно и УВВС… Награждение Павлова в такой обстановке может иметь последствием только исключительную волну недовольства среди летного состава» (РГВА, ф. 29, оп. 28, д. 78)
Так что Чкалову было кому подражать и у кого перенимать опыт.
В годы Великой Отечественной войны бреющий полет как прием воздушного боя применялся редко, преимущественно у штурмовиков. Да, летчики Ил-2 летали низко, но это делалось для собственной безопасности, поскольку снизу штурмовик не имел защиты от пушек «мессершмиттов» и «фокке-вульфов», а также для достижения скрытности. В бою же им приходилось маневрировать, набрав высоту, а уж затем с пологого пикирования наносить прицельный удар по противнику.
Правда, четверть века спустя к тактике бреющего полета, причем с огибанием рельефа местности, вернулись. Но это уже была иная тактика, основанная на применении современного вооружения и радиоэлектронного оборудования.
Это же касается и первенства Чкалова в перевернутом полете. Покопайтесь в отечественных («Вестник Воздушного Флота») и зарубежных журналах, и вы обнаружите, что никакого приоритета Чкалова в этом нет.
Фигур высшего пилотажа придумано много, и все они полезны. И здесь их надо разделить, поскольку одни восхищают публику на авиашоу, а другие – используются в бою. Еще свежи воспоминания у многих читателей о новой фигуре «Кобре Пугачева», впервые продемонстрированной Виктором Пугачевым на истребителе Су-27. Сколько об этом писалось, ее пытались приспособить для ведения воздушного боя, предполагая, что резкое торможение приведет к срыву захвата цели радиолокационными системами, а последующий разгон даст преимущество летчику атакуемого самолета и позволит расправиться с противником. Исследовали этот прием и американцы, но распространения он не получил, поскольку потеря скорости в современном бою связана, как в годы Великой Отечественной, с утратой преимущества над противником. Заметьте, что в последние годы «Кобра Пугачева» исчезла даже из программ различных авиашоу.
То же самое произошло и с так называемым восходящим штопором, или восходящей бочкой, придуманным Чкаловым. Но эту фигуру, хоть иногда, но можно увидеть на авиашоу. В бою же она была бессмысленна и даже вредна, поскольку приводила к потере скорости и преимущества над противником.
Глава 8
Звездный час Чкалова
Особое место в биографии Чкалова занимают рекордные дальние перелеты на самолете АНТ-25 (РД). Разработка этой машины началась в 1932 году вскоре после неудачной попытки французов ЖозефаЛе Бри (J. Le Briх) и Марселя Доре (M. Doret) установить мировой рекорд дальности полета на самолете D-33 «Тред-Юнион» компании «Девуатин» (Dewoitine), потерпевшего катастрофу в сентябре 1931 года. Работа продвигалась очень быстро, и 22 июня того же года машина, пилотируемая М. М. Громовым, взлетела с Центрального аэродрома столицы. Здесь следует отметить, что советский АНТ-25 – это не копия французского «Тред-Юниона». Эти машины ничего общего не имели, разве что крыла большого удлинения.
