Маргарита была бедна, но она не стыдилась своей бедности и не скрывала ее. Так, в одном из писем к брату она выражает благодарность, что он прислал ей денег, и говорит:
Хотя у меня и нет земель, которые я могла бы продать, чтобы служить Вам, и хотя все, что я имею в этом мире, дано мне Вами, однако, видя положение Вашихдел, я предпочла бы лучше продать свою мебель, купленную на Ваши же деньги, чем лишний раз просить и обременять Вас. Мне писали, Государь, что Вам угодно назначить мне пенсион… если Вы хотите оказать мне эту помощь ради того, чтобы я лучше справлялась со своими расходами, то мне было бы приятнее, если бы Вы соблаговолили приказать передавать мне его в виде дара, а не ежегодной пенсии, дабы не вменять его Вам в обязательный расход. А те десять тысяч ливров, которые Вам угодно ныне мне подарить, я употреблю на свое путешествие к Вам. Но если бы я могла занять где-нибудь такую сумму, я бы ни за что не взяла ее из Вашей казны, ибо наступает время, когда деньги Вам очень понадобятся, и я очень сожалею, что была всегда так нерасчетлива и не сумела сберечь то, что Вы мне дарили, чтобы теперь послужить Вам своими сбережениями…
Главной резиденцией королевской четы считался город По, столица графства Беарнского. Правда, этот город походил больше на деревню, а старинный феодальный замок был лишен всех тех даже примитивных удобств, которые уже в эпоху Ренессанса предъявлялись всякому жилищу как необходимейшие: он был мрачен, темен и приспособлен больше для осад, чем для мирной жизни. Маргарита, полагая, что ей и ее супругу нужно иметь дворец, достойный их положения, в котором бы она с честью могла принимать передовых людей и который бы соответствовал ее эстетическому вкусу, активно принялась за усовершенствование своего жилища. Она выписала из Италии художников и других мастеров, которые за несколько лет превратили некрасивый средневековый замок в изящный дворец. С террас, обращенных к Пиренеям, открывался прекрасный вид на высокие снежные цепи гор, а вокруг всего дворца причудливо раскинулись тенистые сады с гротами, водопадами и фонтанами, с таинственно журчащими ручьями и источниками… Эти сады долгое время славились на всю Европу.
Кто же окружал Маргариту в ее гостиных, в ее рабочем кабинете? Кто составлял тот кружок, принадлежать к которому считали для себя честью многие знаменитые люди того времени?
Начнем с придворных дам. У королевы их было 38, но, конечно, далеко не все составляли ее интимный круг. Остановимся на двух женщинах уже почтенного возраста, преданно любивших свою государыню и почти неотлучно состоявших при ней. Первая – Эме де Лафайет (Aimée de Lafayette), вдова Франциска де Силли, погибшего в битве при Павии; она была близка к королеве, ездила с ней в Испанию в 1525 году. Когда Франциск забрал от родителей свою племянницу Жанну, мадам Эме была назначена воспитательницей ребенка. Маргарита, лишенная возможности лично наблюдать за своей дочерью, возложила эту обязанность на самого близкого и преданного человека. Вторая ее статс-дама – бабушка знаменитого хроникера Брантома, Луиза де Дайон (Louise de Daillon de Vivonne). Она повсюду сопровождала Маргариту, и когда королева во время путешествия что-нибудь сочиняла, мадам Луиза держала ей чернильницу или писала под ее диктовку. Так были написаны многие стихотворения Маргариты и многие из ее новелл, составивших впоследствии знаменитый сборник «Гептамерон».
Далее следует назвать и некоторых других фрейлин. Это дочь мадам Луизы (она – мать Брантома) – Аннаде Вивонн, по мужу госпожа де Бурдей; фрейлина де Сент-Патер (Saint-Pather), которой Маргарита очень доверяла и через которую оказывала тайную помощь тем, кому, по разным обстоятельствам, не могла помогать открыто; наконец, еще две дамы – д'Орсонвилье и дАвогур, воспетые К. Маро: первая – за ум, а вторая – за умение слушать.
Дамы своим присутствием оживляли общество. Они были воспитаны при блестящем дворе Франциска, умели вести тонкий, остроумный разговор, ценить произведения искусства, литературы и даже имели представление о науках.
В королевском дворце Маргариты велись и веселые, шутливые разговоры, и горячие ученые споры; здесь обсуждались все литературные новинки и все политические события; сюда приходили последние известия о религиозном движении в Германии и в других государствах. Знаменитый поэт Клеман Маро, переведенный в 1527 году из камер-юнкеров Маргариты в придворный штат Франциска все же не забывал свою покровительницу и время от времени появлялся в По или Нераке. С другим известным поэтом, Деперье,[63] Маргарита познакомилась в Лионе в 1536 году, наслышанная о нем от своего бывшего учителя Робера Гюро, руководившего также и образованием Деперье. Одаренный большим умом и получивший хорошее образование, Деперье уже в 20 лет являлся настоящим ученым и, владея языками латинским, греческим, отчасти даже еврейским, в 1532 году поселился в Лионе, этом кипучем центре тогдашней интеллектуальной жизни. Он помогал Доле с его «Латинскими комментариями», а Оливетану – в издании Библии. Он близко сошелся с Рабле и Маро. В 1537 году Маргарита зачислила его в свои камер-юнкеры.
К этим двум крупнейшим поэтам, Маро и Деперье, причислим еще третьего, имя которого тоже тесно связано с Маргаритой. Это Никола Бурбон (1503–1550). Страстный поклонник и знаток латинской литературы, писавший только по-латыни и презиравший французский язык, считая его неподходящим для произведений изящной словесности, он был истинным гуманистом по своим убеждениям, горячо верил в знание. Он искал религии не мистической, а по возможности разумной и потому на первых порах явился, подобно многим, адептом нового толкования христианства. В 1534 году Н. Бурбон подвергся гонениям Сорбонны и даже сидел в тюрьме.
Выйдя из тюрьмы, Н. Бурбон поселился в Наварре у Маргариты. Она быстро оценила его высокое образование и поручила ему обучение дочери, из-за чего он был вынужден покинуть Беарн, но приезжал на время в По или Нерак, чтобы в обществе королевы и ее друзей освежить душу и ум.
Мы находим при дворе Маргариты Николая Денизо, поэта и художника; Антуана Ле Масона, одного из секретарей королевы и переводчика; Виктора Бродо, управлявшего казной Маргариты и обменивавшегося легкими стихотворениями с Маро; Пьера Боэстюо и Клода Грюже, первых издателей «Гептамерона»; Жана де Ла Ге, первого издателя стихотворений королевы; Жана Клуе, знаменитого портретиста XVI века; эрудита Шарля де Сент-Марта. Отец Шарля был лейб-медиком, а сам он профессорствовал в Лионе, преподавая языки французский, латинский и еврейский. Обвиненный в ереси, Шарль был брошен в тюрьму, в которой просидел два года, а по выходе из нее попал прямо к Маргарите, которая назначила его сначала членом своего Совета, потом судьей в Алансон.
