«Добыча», как и «Карьера Ругонов», не вызвала широких откликов в печати. Между тем Золя продолжал работать, работать как вол, несмотря на то, что физическое его самочувствие порой оставляло желать лучшего. Как-то в июне 1882 года Золя завтракал у Эдмона Гонкура. Поднимая бокал, он задержал движение и обратился к хозяину: «Посмотрите, как у меня дрожат руки!». И Золя рассказал о болях в сердце, о симптомах заболевания мочевого пузыря, об угрозе суставного ревматизма. Но писатель преувеличивал свои недомогания. В эту пору он работает семь-восемь часов в сутки — тот минимум, который требовался, чтобы прокормить себя и семью. Но и за пределом этих восьми часов напряженная работа не прекращалась: чтение книг, размышления над планом будущих произведений, зарисовки с натуры. Золя не может остановиться. Неведомая сила, побудившая его взяться за «Ругон-Маккаров», толкает вперед, только вперед.
После «Добычи» мысли Золя заняты романом о Центральном рынке. В «Добыче» он нарисовал утонченное, извращенное наслаждение жизнью болезненно-изнеженных людей, которых империя окружила невиданной роскошью. В «Чреве Парижа» он обратился к здоровым, лоснящимся от жира торговцам, к грудам снеди, к торжеству плоти над всем духовным, возвышенным. Этот контраст был необходим. Он станет впоследствии одним из постоянных приемов писателя, который поможет избегать однообразия в общей композиции «Ругон-Маккаров». «Надо разнообразить произведения, резко противопоставлять их одно другому», — как-то сказал Золя Полю Алексису.
В центре романа «Чрево Парижа» — супруги Кеню, владельцы колбасной лавки, представители «среднего класса». Они боготворят режим «твердой власти», благодарны империи за то, что она позволяет благополучно жиреть. Однако размеренный ход жизни этой семьи неожиданно нарушается вторжением бежавшего с каторги брата Кеню — республиканца Флорана. Кеню поначалу встречает Флорана с неподдельной радостью, но затем эта братская любовь испаряется.
Перед нами конфликт двух непримиримых начал, борьба «толстых» и «тощих». Так понимал Золя в это время социальную борьбу, происходящую в обществе.
Психологию «толстых» выражает Лиза Кеню. Полнота Лизы, «блаженное спокойствие», «благопристойный вид» говорят о благополучии, сытости, удовлетворенности. Колбасная лавка, которой владеют супруги, — «целый мирок вкусных вещей, жирных и тающих во рту». Здесь сосредоточены все их интересы, все помыслы. «Ведь, в сущности, нас только трое», — говорит Лиза, имея в виду себя, Кеню и дочь Полину. В этом эгоцентризме весь смысл ограниченного животного существования, все жизненные принципы Лизы и ей подобных. Золя многими штрихами характеризует психологию «толстых», обнажая мещанскую ограниченность, консерватизм, тупость представителей «среднего класса», которые, страшась расстаться со своим благополучием, бесконечно благодарны правительству, охраняющему их собственность, обуздывающему «тощих».
Этот страшный мир сытости и эгоизма ненавистен Золя, но он не может отдать свои симпатии и Флорану, оторвавшемуся от жизни и неспособному бороться против режима империи. Напрасно доверчивый и наивный Флоран вместе со своими друзьями сотрясает своды кабачка Лебигра громкими «революционными» фразами. Золя сатирически изображает компанию заговорщиков, весьма типичных для оппозиционных кругов империи. Люди из кабачка Лебигра не способны к решительным действиям и ничем не угрожают благополучию «толстых». Тем не менее само существование их портит аппетит семьям, подобым Кеню, и они рады, когда полиция вновь арестовывает Флорана.
В романе «Чрево Парижа» Золя поставил перед собой много творческих задач, он открыто полемизировал с романтиками и Гюго. Те боготворили старину, и символом этой старины был Собор Парижской богоматери, а он обращался к современному чуду — парижскому Центральному рынку, чреву Парижа, изображал вульгарных лавочников, всякий мелкий люд. Подобно своим собратьям — художникам-импрессионистам, он увлекся грандиозным натюрмортом, необычайными красками, невиданной игрой света и тени. Золя показал себя в этом романе не только великолепным психологом, но и блестящим живописцем. Поль Алексис рассказывает, как однажды Золя потащил его на Центральный рынок. Перед ними открылось необыкновенное зрелище. В наступающей ночи крыши рынка походили на дворцы вавилонские. Золя вынул записную книжку и сделал несколько заметок об этом поразительном эффекте. Позднее он много раз посещал рынок, изучая его в разное время — в дождливую погоду, в солнечный день, в туман, в снегопад, утром, после полудня, вечером. Как-то он провел целую ночь на рынке, чтобы присутствовать при ввозе продуктов. Он спускался в погреба и поднимался на крыши павильонов. Результаты этих наблюдений весьма ощутимы в романе. С выходом романа «Чрево Парижа» за Золя прочно установилась слава великого живописца столицы Франции.
После двух романов о Париже Золя вновь возвращает читателя в Прованс. Он создает роман «Завоевание Плассана», который также продолжает тему дележа «добычи».
Священник Фожа приезжает в Плассан с тайным поручением властей империи покончить с оппозицией плассанских легитимистов, которым не без поддержки церкви удалось провести на последних выборах своего депутата. Задача Фожа осложнена его скромным положением, безвестностью и далеко не безупречным прошлым. Шаг за шагом показывает Золя возвышение этого человека, подчиняющего своей власти весь город. Обладая недюжинным умом, сильной волей, Фожа умеет скрывать свои намерения и чувства. На людях этот авантюрист в рясе всячески подчеркивает якобы присущую ему доброту и святость, старательно скрывая свой жестокий хищнический нрав. Так перед читателем вырастает еще один выразительный социальный образ — зловещая фигура Фожа, олицетворяющего собой, подобно Саккару, опору бонапартистской монархии.
Золя создавал свое произведение в обстановке усиливавшейся реакции, в пору серьезной угрозы республиканскому режиму со стороны клики монархистов и клерикалов. В борьбу с реакционным клерикализмом включились все прогрессивные силы страны, и потому выступление Золя приобретало боевой политический характер.
В романах, последовавших за «Карьерой Ругонов», Золя лишь изредка касался проблем наследственности. Основное внимание он уделяет социальной теме, изображению нравов Второй империи. Правда, в «Завоевании Плассана» большое место занимают образы Марты и ее детей — Дезире и Сержа. Дурная наследственность дает себя знать. Марта болезненно-экзальтированна, Серж — физически неполноценен, Дезире — слабоумна. Они унаследовали этот тяжкий груз от своих предков — бабушки Аделаиды и ее любовника Маккара, контрабандиста и пьяницы. Однако все эти персонажи (за исключением Марты) почти не играют никакой роли в развитии сюжета.
