Дорога
Машина, казалось, замерла на одной из трасс, параллельной второму автобану Австрии, хотя стрелка спидометра показывала сто двадцать километров в час. Автомобили неспешно нагоняли мою машину и, подержавшись за нами пару минут, молниеносно обходили и скрывались за ближайшим поворотом. Нас было в машине трое. Музыка изливалась из динамиков в салон. Мы просто наслаждались кусочком спокойствия, вырвавшись из стремительного потока повседневности. Моросил мелкий дождь, но от этого настроение не становилось хуже. Мы просто смотрели по сторонам, восхищались красотой очередной вершины в этой стране бесконечных гор и замков, не случайно названной Бургенланд.
Мелодия очередной песни задела что-то внутри, и поток ассоциаций внезапно унес в прошлое на полтора десятка лет назад.
…Нас было в машине трое. Кондиционер спасал от нестерпимого зноя, хотя в любой момент грозил подарить что угодно в ряду от банального насморка до классического воспаления легких или жуткой болезни легионера. Легкий белый костюм не только гармонировал с белым цветом «мерседеса» и хоть чуть-чуть отражал натиск солнечных лучей, но и позволял воздуху циркулировать, проникая через свою льняную ткань.
От этого на душе становилось чуть легче и приятнее. Толстяк Мишель устало сидел рядом со мной и отчаянно пытался направить на себя струи холодного воздуха, совершенно бессильные против его кожаной куртки. Несмотря на жару и пот, обсыпавший его лоб, он категорически отказывался ее снимать. Я перестал уговаривать его расчехлить свое упитанное тело и только изредка бросал беглый взгляд на этого добряка с манерами комика.
Сзади, как обычно, дремал Джеймс, полулежавший на сиденье по диагонали. Каждые тридцать – сорок километров он просыпался, доставал свою заветную бездонную фляжку и, традиционно предложив ее нам и получив столь же традиционный отказ, делал один дозированно маленький глоток виски. Виски Джеймс пил, никогда не разбавляя и всегда стандартными глотками. Погода, политика, настроение, война, время суток и иные катаклизмы никак не влияли на этот процесс. Его состояние можно было определить девизом: «Социально – полупьян, профессионально – полутрезв». Короче, свои «наркомовские сто грамм» он доблестно принимал на грудь ежедневно в тройном размере, не считая дополнительных доз за завтраком, обедом и ужином. Мужик был почти вдвое старше меня и Мишеля и принадлежал к породе вечных сержантов, чем, кстати, сам очень гордился. Но, имея этого вечного наемника у себя в тылу с его неизменной М-14 на коленях, я чувствовал себя более спокойно.
Первое время Мишель пытался отстаивать преимущества своей М-16 перед старушкой М-14 Джеймса, но тот со свойственной американцам прагматичностью упорно опровергал все доводы француза. А когда он достал и примкнул к винтовке уродливую батарею из трех соединенных скотчем обойм с увеличенным запасом патронов, Мишель виновато улыбнулся, попросил у дяди прощения и, поставив оружие между коленей, примирительно вздохнул.
Моя скромная безгильзовая Г-11 германского производства с четырьмя запасными магазинами по пятьдесят пуль в каждом в дискуссии не участвовала, а мирно дремала в чехле рядом со мной, по-видимому все уже окончательно решив для себя.
Мы ехали уже несколько часов по совершенно безлюдному шоссе. Ситуация напоминала школьную задачку для пятого класса, когда нужно было проехать от точки А к точке Б. Но ни время в пути, ни даже сама возможность осуществить подобную автопрогулку не поддавались измерению. Так сказать, классическая задача с неизвестными. Для нас крайне важным было решить задачу в один прием и, самое главное, без осадка в виде непредвиденных обстоятельств.
Продумывая «операцию по убеганию», мы старались отработать все возможные варианты и шансы на успех каждого из них. Конечно, можно было собрать кулак из всех свободных на данный момент представителей вооруженного сообщества. Но скорость передвижения колонны и возможная утечка информации со стороны тех, кому было поручено нас обеспечивать всем необходимым, сводили на нет все наши усилия. Мы становились медлительной, плохо управляемой, хотя и сильно вооруженной, разношерстной и разноязыкой командой. Двигаться только этим составом было безумием. Нас просто поймали бы на одном из участков и усмирили одним кровавым махом.
Решение вызрело после нескольких часов обсуждения – разделиться на двойки и, взяв по одному человеку из числа приданных, но не местных лиц, просачиваться во все мыслимые и немыслимые стороны. Уровень риска был не меньшим, а вот вероятность проскочить заметно повышалась. К тому же противник должен был рассредоточить свои силы и искать нас по всем возможным направлениям, а определенная ограниченность его сил в ближайшие два дня давала неплохие шансы на успех. Если мы промедлим хотя бы сутки, то на второй день противник утроит свои силы и расставить на нас сети будет намного проще. Сборы заняли всего несколько часов. Сопровождающих отбирали строго и только по признакам личного доверия и сложившихся отношений.
Проведя все отвлекающие и прикрывающие мероприятия, мы рассыпались в разные стороны, и каждый стал выбирать свой маршрут до намеченного в качестве конечного или промежуточного пункта.
Нас было в машине трое. Мотор ровно рокотал под капотом, приборы не вызывали тревоги. Автомобильный колдун Мишель, рассовавший всюду защитные щитки, вселял надежду, если преследующие не застрелят нас сразу, то, во всяком случае, достать выстрелами наш мотор им будет еще сложнее. Запас топлива был более чем с двойным перекрытием. Запаса питьевой воды и пищи было вполне достаточно на три-четыре дня. Главное заключалось в том, чтобы удачно преодолеть несколько критических пунктов на трассе. Если мы пройдем эти первые полтысячи с гаком километров и выскочим на побережье, то можно считать, что дальнейшее будет зависеть только от нашей машины. А вот если мы засядем на этом пустынном отрезке, то наши кости рассыплются в пыль от солнца и дождей раньше, чем их кто-либо обнаружит.
Я отогнал неприятные и настораживающие мысли. Сейчас мой отрезок пути и еще добрые пару сотен километров я должен думать только о дороге и вести нашу машину как можно быстрее и аккуратнее.
«Мерседес» то осторожно переваливался с боку на бок, перебираясь через препятствия, то вырывался на ровный участок и требовал сильнее давить на педаль акселератора. Временами облачка сухой жаркой пыли бросались на нас, словно бы стараясь остановить или сбить с дороги, и тогда я с волнением посматривал на приборную доску, не подползает ли стрелка термометра к угрожающей красной зоне. Но та, словно бы понимая волнение пассажиров, как исправный часовой стояла в желто-зеленом секторе, иногда заглядывая в розовую зону, но избегая соблазна сорваться в красный сектор.
