До конца мая обложенный с моря и суши французами испанский Паламос был взят штурмом. Через несколько дней французы разбили испанцев в сражении у Торроелльи и взяли крепость Герону, при этом испанцы потеряли 2931 солдата и 324 кавалериста. Перед Барселоной остался лишь небольшой городок Остальрих (Hostalrich). Турвилль уже продвинулся для блокады Барселоны. Расселу сообщили, что французский флот (по донесениям шпионов —не менее 70 кораблей) растянулся от Барселоны до реки Эбро. Рассел заявил в письме к Шрусбери, что готов устроить французам второй Ла-Хог, после чего он хотел бы вернуться в Англию, желательно до штормов в период равноденствия.
Английская эскадра уже готовилась войти в воды Средиземного моря, но внезапный штиль задержал Рассела у мыса Спартель. Только 1 июля британцы соединились с Невиллом в Кадисе. Подул западный бриз и впервые за эту войну боевая английская эскадра вошла в Левант. «Меня будут помнить не столько как героя Ла-Хога, сколько как того, кто первым ввел британский флот в Средиземное море», — бахвалился Рассел.
К этому времени средства Франции уже были очень истощены, армии уменьшились, на всех фронтах французы перешли к обороне. Будучи уверенным в том, что у Рассела не менее 88 линкоров (в том числе и сильнейших), Людовик приказал Турвиллю немедленно отходить к Тулону. Сухопутную кампанию в Испании можно было закончить осенью, когда Рассел уйдет домой. По приказу короля Турвилль еще до ухода из Тулона стал укреплять его рейд бонами, сетями, топляками и прочими ловушками. Войск для обороны Тулона не было —во Франции уже забирали в солдаты одного человека с трех семей.
Однако Рассел в очередной раз испугался. 3 августа, не успев подойти к Тулону, он пишет Шрусбери письмо, где просит дозволения вернуть эскадру домой. Вильгельм, разъяренный неудачами этого года[59], решил попытаться отыграться в Леванте. Он приказывает Расселу довести дело до конца. С конца июля Тайный Совет, Шрусбери и Адмиралтейство настаивают на продолжении кампании и зимой до следующего, 1695 года. Шрусбери в письме Вильгельму охарактеризовал ситуацию следующим образом — «Если Рассел уйдет, Барселона падет вместе с репутацией Его Королевского Величества». Расселу предложили зимовать в Неаполе, Мессине или Порт-Магоне, но Рассел упорно отвергал все эти варианты. По мнению адмирала первый город практически не защищен, второй — слишком мал, а третий —не имеет припасов для такого большого флота (общее количество линейных кораблей вместе с эскадрами Невилла и Калленбурга составляло 88 единиц). Адмирал объяснял свою позицию следующим образом — «если армия может кормить сама себя на чужой территории, то флот не может этого сделать, разве что — заняться рыболовством». В этом была своя правда. К примеру, только за день стоянки в Картахене власти города выделили Расселу 70 баранов, 170 кувшинов вина, арендовали лодки для перевозки товара, а также выплатили наградные морякам на общую сумму в 123 382 мараведи (или 3629 эскудо). Понятно, что содержание такой многочисленной военной силы было для испанской казны тяжелой ношей.
К тому времени, когда приказы дошли до Рассела, он уже был на пути домой. К концу августа провианта на эскадре оставалось в обрез. Приказ зимовать в Средиземном море английский адмирал воспринял в штыки —в письме Вильгельму он пишет, что лучше бы посидел на хлебе и воде в Тауэре, чем плавал такое долгое время вдали от родных берегов. Рассел отделил отряд Невилла из 10 линкоров крейсировать между Фроментьером и Африкой, а сам с флотом укрылся в Порт-Магоне. Из-за отвратительного питания на эскадре началась эпидемия дизентерии, ею заболел сам Рассел; экипажи таяли на глазах.
Для Турвилля ситуация на английской эскадре выглядела иначе — его силам в 50 линкоров противостояла сила в 88 кораблей. Меж тем Ноаль настойчиво просил адмирала Флота Леванта доставить подкрепления и припасы. Четыре батальона французских войск были готовы к посадке на суда, но в водах около Испании господствовали англичане и голландцы. Турвилль решил рискнуть. В середине октября небольшая эскадра доставила в Паламос 4 батальона пехоты, порох, провизию, обмундирование. Ноаль был спасен.
Рассел же 10 октября вернулся в Аликанте, а 21-го подписал приказ о назначении командующим Средиземноморской эскадрой контр-адмирала Эйлмера. Поход, стоивший английским налогоплательщикам больших денег, оказался бесполезным. Рассел не смог навязать Турвиллю бой около Тулона, не защитил побережье Испании и не нанес поражения французским корсарам.
В 1695 г. флоту Франции не выделили денег вообще. Турвилль не мог выйти в море, экипажи не получили жалование, не было провианта, пороха, ядер, парусов, дерева и многого другого. Меж тем в марте 1695 года Рассел вернулся в Левант. Он отослал 18 линкоров, имевших повреждения, в Англию, а взамен Адмиралтейство отправило к нему 8 линейных кораблей, и теперь его флот насчитывал 45 линкоров. В помощь ему пришли также мортирные суда и 3 пехотных полка. Вильгельм приказывал Расселу в этом году обязательно штурмовать Тулон и Марсель, чтобы выбить флот Франции из войны окончательно. Помочь ему в этом должен был герцог Савойский, который вел двойную игру, выискивая, к кому ему будет выгодно присоединиться. К Тулону был отправлен дивизион Митчелла (6 линкоров), но такие силы были недостаточны для взятия этой мощной крепости. Митчелл смог организовать только дальнюю блокаду этого важного порта.
Основные силы Рассела подошли к Сардинии, дабы прикрыть Смирнский конвой, после этого англичанин намеревался идти к Италии, наладить сотрудничество с герцогом Савойским, как вдруг до него дошли слухи, что Савойя и Франция ведут переговоры о мире. Людовик сделал хитрый ход—он сдал армии герцога крепость Казале, купленную у Савойи перед войной. Савойя сразу же начала с Францией мирные переговоры. Планы Рассела разрушились. Он опять начал просить отвести эскадру в Канал, но Вильгельм приказал быть в Леванте до осени.
Шрусбери и министры встревожились - после осени ведь будет зима! И риск будет не только большим, но и несомненным. Крайне опасно возвращаться зимой. Король Вильгельм, находившийся под Намюром, не желал их слушать. Рассел писал своему другу при дворе, что это сумасшествие, что у голландцев вечная нехватка провианта и припасов. «Скорее всего Его Величество находится под влиянием Амстердамского адмиралтейства. Кто придет нам на смену в сентябре? И кто будет командовать эскадрой ? Мои корабли, измученные штормами, могут утонуть по пути домой. Если мне прикажут, остаться, я не подчинюсь». Рассел нарочно послал это письмо сушей, через Францию! Французская разведка постаралась и сумела сделать так. чтобы Вильгельм прочитал письмо во Фландрии. Гнев Оранского был ужасен, он в резких выражениях приказал адмиралу выполнять приказы, а в случае неповиновения обещал ему предоставить самую холодную камеру в Тауэре.
