- Алелюхин, Шилов, Маланов, Тараканов, Стребков, Серогодский, Королев, Дубковский, Саркин, Песков, Шумилов, Ткаченко, Демченко, Лузиков, Шишкин...
Ребята довольны, отвечают четко:
- Есть!
- Есть!
Я недоумеваю. Как же так, думаю, летал в разведку и меня же обошли. Обидно...
Шестаков еще раз обвел строй пристальным взглядом.
- Череватенко! Что приуныл? Пойдешь у меня ведомым!
Я вздохнул с облегчением. Словно камень с сердца сняло. Большая честь летать ведомым у командира полка.
Последние указания: быть осмотрительным, не увлекаться. И вот, наконец, звучит команда:
- По самолетам!
Один за другим взмывают в небо двадцать "ястребков", за ними набирает высоту пара "Илюшиных".
На подходе к цели снижаемся с приглушенными моторами. Издали замечаю остроконечные черепичные крыши, ровные четырехугольники огородов, широкую пустую улицу. Не нравится мне это дело... "А что если противник перегнал самолеты в другое место?" - закрадывается тревога. И почти тотчас обнаруживаю "пропажу" - ряды "мессеров" по краю леска, палатки, в конце поля два транспортных "Ю-52". Глаз улавливает на земле какое-то движение. Видимо, механики и мотористы готовят машины. Они-то первыми и заметили наше приближение. Но поздно! Мы уже над целью и ничто не в силах помешать нам. Плавно отжимаю от себя ручку, "ишак" стремительно идет за машиной командира полка. Первый удар из бортового оружия. Горят палатки, в городке переполох. Но это, так сказать, вступление, увертюра. Главное впереди.
Самолеты противника расставлены на открытом поле, в два ряда, под линейку, на одинаковом удалении друг от друга. Открыты и уязвимы, никакой маскировки. Или не успели, или решили, что им уже нечего бояться.
После четырех заходов на стоянках пылало более двух десятков огромных костров. Горели самолеты, взлетали в воздух цистерны с бензином, взрывались штабеля снарядов и бомб.
Последний, завершающий удар, и ведущий подает команду;
- Строиться!
Мы уходим. Нам вслед ухают зенитки, но снаряды уже не долетали до нас. Тявкнули еще несколько раз и умолкли. Кутейников и Давыдов еще ходили у них над головами.
Может быть, впервые за все дни обороны Одессы мы испытали истинное удовлетворение результатами своей работы. Внезапный, хорошо подготовленный налет нанес противнику немалый урон. По данным наземной разведки, все, что было на аэродроме Баден, практически перестало существовать.
В Зельцах группа Рыкачева тоже нанесла основательный удар по вражеским войскам. Было убито и ранено более 150 солдат и офицеров.
По возвращении мы тщательно проанализировали результаты операции. Летчики увлеченно рассказывали эпизоды прошедшего боя, каждый делился своими наблюдениями.
Шестаков был озабочен. Его угнетали потери. С каждым днем полк таял. К 22 сентября только вторая эскадрилья потеряла одиннадцать летчиков из восемнадцати. Погиб младший лейтенант Иван Беришвили из эскадрильи капитана Демченко. Защищал в бою ведущего. Израсходовав все боеприпасы, отважный грузин пошел на таран. Врага уничтожил, и сам погиб.
Не вернулись с задания лейтенанты Яковенко и Бакунин. Разбился Михаил Стешко. Сбили над Сухим Лиманом Павла Эсаулова и Ивана Засалкина. Сгорел в воздухе Василий Ратников. 14 сентября в воздушном бою над хутором Важный были сбиты командир первой эскадрильи Михаил Асташкин и летчик Георгий Живолуп.
Потеря Асташкина была особенно чувствительна и тяжела. Асташкин - пилот чкаловской выучки, летал уже добрый десяток лет. Командир полка прислушивался к его замечаниям, часто советовался с ним, если речь шла о новых тактических приемах ведения воздушного боя. Спокойный, уравновешенный, Михаил Егорович никогда не подчеркивал своего превосходства над молодыми, был их внимательным и терпеливым наставником, личным примером в бою показывал, как надо бить врага.
Вот что рассказывали те, кто видел гибель комэска: - Мы штурмовали скопления вражеской техники. Зенитки вели яростный обстрел. В момент пикирования снаряд разорвался в самолете капитана. Высота была вполне достаточная для того, чтобы воспользоваться парашютом. Но под крылом земля, занятая врагом. И комэск направил машину в скопление войск противника.
Стали известны подробности гибели и комиссара нашей четвертой эскадрильи Семена Андреевича Куницы. Преследуя "мессера", он попал под обстрел врага. Машина вспыхнула. Комиссар, в надежде спасти самолет, не спешил выбрасываться с парашютом, тянул поближе к передовой. Но "ястребок" стал в воздухе разваливаться на части, и лишь тогда Куница раскрыл белый купол. Его обстреляли из пулемета. Упал он на ничейную полосу. Когда пехотинцы подобрались к нему и стали освобождать от лямок, комиссар был без сознания. Врачи насчитали на теле Куницы тринадцать пулевых ран.
Тяжкой болью отозвалась в наших сердцах смерть боевого комиссара. Мы поклялись отомстить за погибших товарищей.
Глава XVII.
Бой над морем
После полета на Баден и Зельцы мы узнали, что на рассвете близ села Григорьевки высадился третий полк морской пехоты. А в час ночи у поселка Булдынка был сброшен воздушный десант. Корабли огнем своих батарей поддерживают наступление моряков.
Рыкачев наскоро выпил стакан чая и поспешил из столовой. За ним последовали инженеры Кобельков и Орлов.
Комиссар полка сообщил, что с минуты на минуту ожидается приказ подняться в воздух и идти охранять корабли.
Не успели мы докончить завтрак, как в столовую влетел Лев Львович и Рыкачев.
- Хлопцы, поторапливайтесь, - сказал командир полка. - Выходите на построение!
Итак, мы идем на помощь друзьям-морякам. Пока над кораблями не свистят бомбы, говорит Рыкачев, но если мы будем медлить... Сегодня нам предстояло впервые встретиться с фашистскими асами, которые раньше участвовали в боях на Средиземноморском театре против английского военно-воздушного флота. Это волки стреляные, матерые, и потому законом для каждого из нас должно быть: бдительность, взаимовыручка, натиск.
Уже через десять минут мы были в воздухе. Выйдя на боевой курс, увидели километрах в двадцати от берега военные корабли - эскадренные миноносцы "Безупречный", "Бойкий", "Беспощадный". Сердце бешено колотилось от радости: наши, родные, пришли на помощь Одессе...
Мы еще не успели приблизиться к цели, как заметили идущий с запада косяк "юнкерсов-87". До этого мы с ними встречались редко, но тактико-технические данные этих одномоторных бомбардировщиков знали хорошо. Самолет предназначен для удара по так называемым точечным целям, пикирует под большим углом.
Получилось так, что враг опередил нас на какую-то минуту и, пользуясь выигрышем во времени, с ходу атаковал эсминец "Бойкий". Корабельные зенитки открыли интенсивный огонь, но "Юнкерсы", лавируя и изворачиваясь, шли в отвесное пике. Возле кораблей взметнулись фонтаны воды, бомбы упали и на палубу.
