Экспонат 1. На протяжении 1922 года инфляция в Германии все набирала темп и к концу 1923 года достигла абсурдных размеров: цена основанной В.Д. Набоковым газеты «Руль» (в которой часто публиковались произведения его сына) подскочила с четырех тысяч марок в начале августа до пяти миллионов в конце сентября и до двух миллиардов в декабре. Примечательно, что до начала инфляции жизнь в Германии была очень дешевой, поэтому в свое время русские эмигранты хлынули в Берлин, и город стал основным центром эмигрантской жизни, эмигрантской литературы и эмигрантского книгоиздания. Однако катастрофическая инфляция и рост реальной стоимости жизни после денежной реформы конца 1923 года (когда цена газеты за один день упала до двадцати пфеннигов) заставили волну эмиграции отхлынуть, поэтому уже в середине 1924 года центром русской культуры стал Париж — и оставался им до гитлеровской оккупации. Набоков, однако, остался в Берлине, стремясь сохранить чистоту своего русского языка — именно поэтому он не хотел переезжать в страну, языком которой владел в совершенстве. В Берлине начиная с середины двадцатых годов он был единственным значительным русским писателем, и именно в этой добровольной изоляции из молодого многообещающего автора превратился в великого мастера.
Несмотря на то что инфляция сыграла огромную роль в истории русской эмигрантской культуры и в жизни самого Набокова, несмотря на то, что приведенные выше даты можно найти в любой энциклопедии, Филд почему-то решил, что инфляция началась в 1929 году — одновременно с американским финансовым кризисом. Ничто не могло разубедить его — ни факты, очевидные для исследователя, хотя бы понаслышке знакомого с предвоенной Европой, ни публикации в газете «Руль» — основном источнике информации о берлинской жизни и берлинском окружении Набокова. Корректируя рукопись Филда, Набоков исправил дату в том единственном абзаце, где приводилась датировка инфляции, — не будучи в ладах с хронологией, Филд, как правило, избегал точных дат, — но даже после этого Филд не стал исправлять другие абзацы, основанные на этом весьма странном заблуждении. Например, в конце главы, рассказывающей о жизни Набокова в Германии, он упоминает значительную сумму денег, полученную Набоковым в 1929 году за немецкое издание «Короля, дамы, валета», и описывает Набоковых, «стоящих на этом островке уверенности, пока вокруг них клубилась и бурлила все прибывающая, бескрайняя в своем разливе инфляция» (Field, Life, 183). Кому какое дело, что инфляция на самом деле разразилась шестью годами раньше, о чем и уведомил Филда сам Набоков?
Экспонат 2. Имея в виду гонорары за немецкие издания «Машеньки» и «Короля, дамы, валета», Филд пишет: «Тысяча девятьсот двадцать восьмой и двадцать девятый были хорошие годы… Его сборник стихотворений и рассказов „Возвращение Чорба“ был опубликован на русском языке, и самым важным было то, что Илья Фондаминский, один из издателей главного эмигрантского журнала „Современные записки“, предпринял поездку из Парижа в Берлин, одной из главных целей которой было завербовать Сирина в журнал, что он и сделал с энергичным русским хлопком по колену. До этого лишь несколько стихотворений Набокова появились в „Современных записках“. Долгий и в целом удачный союз с журналом начался с появления повести „Соглядатай“ в 1930 году, за которой последовал первый крупный роман Набокова „Защита Лужина“» (Field, Life, 183). На самом деле Фондаминский приехал в Берлин летом 1930 года и не за законченной рукописью «Защиты Лужина» (как пишет Филд: Life, 214), а за незаконченной рукописью «Подвига». Набоков точно и подробно описал этот эпизод в предисловии к «Подвигу» — к тому времени он достиг такой известности, что Фондаминский и «Современные записки» готовы были купить рукопись еще не законченного романа.
В одном только процитированном выше абзаце Филд умудрился переврать целый ряд важнейших фактов набоковской карьеры. Совершенно неправдоподобно описана первая встреча Набокова с Фондаминским, человеком, по словам Набокова, «сделавшим для русской эмигрантской литературы больше, чем кто бы то ни было» (ПГ, 564). Филд исказил до неузнаваемости историю сотрудничества Набокова с «Современными записками», важнейшим эмигрантским журналом, в котором были впервые опубликованы семь набоковских романов, который являлся практически единственным источником его литературных заработков в предвоенное десятилетие. Филд пишет, что до приезда Фондаминского в Берлин только несколько стихотворений Набокова были опубликованы в «Современных записках». Журнал действительно печатал отдельные стихотворения Набокова в 1921–1922 годах, но биографу следовало бы знать и о публикации рассказа «Ужас» и «Университетской поэмы» в 1927 году. Будучи и биографом, и библиографом Набокова, как мог Филд не знать о том, что еще до приезда Фондаминского в Берлин в «Современных записках» была напечатана вся «Защита Лужина» и готовился к выходу в свет «Соглядатай»? Первый отрывок из «Защиты Лужина», появившийся в журнале в 1929 году, произвел настоящий фурор: Нина Берберова сразу же ощутила, что благодаря публикации этого романа все ее поколение спасено, обессмерчено, оправдано; Иван Бунин заявил, что Набоков «выхватил пистолет и одним выстрелом уложил всех стариков, в том числе и меня»; Георгий Адамович и Георгий Иванов тут же начали свои нападки на желторотого юнца. (См. ВНРГ, 401–402, 410). Но Филд зачем-то сбивает все вехи, помечающие этот поворотный момент в карьере Набокова, утверждая, что «Защита Лужина» была напечатана лишь в конце 1930-го или даже в 1931 году и «Соглядатай» появился в «Современных записках» раньше «Защиты Лужина».
Относительно хронологии создания набоковских книг 1929–1930 годов не может быть никаких сомнений: «Защита Лужина» была написана весной и осенью 1929 года и выходила в «Современных записках» в 1929–1930 годах; «Соглядатай» был написан зимой 1929–1930 годов и напечатан в конце 1930 года; «Подвиг» писался весной, летом и зимой 1930 года и опубликован в 1931-м. Все эти факты можно найти в набоковской автобиографии и в личных письмах, которые он предоставил Филду. Но Филд опять — вне всякой логики — приходит к неверному заключению: раз Фондаминский приехал в Берлин покупать набоковскую рукопись для публикации в «Современных записках», значит, до этого ни одна из набоковских книг не была там опубликована. Этих ошибок не было бы, если б только Филд заглянул в «Память, говори», в предисловия к «Защите Лужина», «Соглядатаю», «Подвигу» или даже в свою собственную книгу «Набоков: Библиография». К тому же он не замечает непоследовательности даже в своей версии событий: если, по словам Филда, Фондаминский приехал в Берлин за «Защитой Лужина», почему тогда, как он пишет, первым был напечатан «Соглядатай»?
