5 мая, после взятия Крымской, погибших похоронили на кладбище станицы. Мне было поручено сказать прощальные слова. Стою на краю братской могилы, начал говорить, горло перехватило, не смог ничего вымолвить, автоматчикам махнул рукой команду: «Залп». С той поры, именно с этих похорон, хотя они были далеко не первыми, при любых подобных потрясениях не могу сдержать ни слез, ни рыданий. Говорят, что человек на войне приноравливается к тому, что с ней связано, но к гибели боевых побратимов, к страданиям человеческим привыкнуть не смог.
Таковы были бои за перевал Волчьи ворота. Теперь у нас больше сил, впереди идут танки 5-й гвардейской бригады, другие подразделения. Бои тяжелые, но здесь хоть глазам простор, воздух свежий, земля под ногами, не асфальт, не камень. Привыкли к земельке, она, как мать родная, и спасет, и обогреет, если надо, по-человечески укроет твой прах.
Командир второй батареи старший лейтенант Степичев был душой и организатором боя, для уничтожения огневых средств противника повзводно выдвигал экипажи. Когда немец сосредотачивал артогонь по нашим огневым позициям, быстро уводил установки в укрытия. Он закрепил за собой славу бесстрашного, хладнокровного артиллериста, на глазах у всех грамотно разбил бронетранспортер, уничтожил пулемет, который буквально прижимал к земле нашу наступающую пехоту. Мотострелки действиями самоходок довольны, пехота второй судья. Командир полка назвал организацию боя эталонной.
К исходу 20 сентября получили боевой приказ наступать через горную гряду на станицу Раевскую. В течение всей ночи карабкались по крутому склону горы вверх, на гребень. Моторы натужно гудели, перегревались. Местами подъем был настолько крут, что самоходки захлебывались, останавливались. Наш комбат это предвидел, заранее приготовил вспомогательные средства. Забуксовавшую переднюю установку при помощи длинных бревен выталкивали на крутой подъем. Теперь она, вскарабкавшись наверх, при помощи 2–3 тросов подтягивала машину, расположенную ниже. Если движения не было, ее подталкивала бревнами снизу третья. И так всю ночь.
Недобрым словом мы припоминали этот «суворовский переход», замучились. На что комбат слово в слово процитировал Суворова: «Если я запугал врага, хотя я его и не видел еще в глаза, то этим я уже одержал половину победы; я привожу войска на фронт, чтобы добить запуганного врага».
На рассвете расположились на гребне горы. Пехоте мы были хорошим подкреплением, такую силу немцам не сдержать, самоходчики расправили крылья, дышат огнем пушек. Фрицы, видя, как с горы валом идут самоходки и пехота, почуяли себя скверно. Станица, как на ладони, вся в огне, противник удерживает южную окраину, справа обходят танки 5-й бригады, за ними пылят в дыму разрывов бронетранспортеры с пехотой 18-й десантной армии.
Новороссийско-Таманская операция, 1943
Батарея с гребня гор, произведя артналет на позиции немцев тремя-четырьмя залпами, сразу же, сломя голову, ринулась вниз, на Раевскую. «Казачья смелость порушит любую крепость». Слышим гром разрывов, гитлеровские орудия ударили по старым позициям. Нас и след простыл, задержись на минутку, получили бы по первое число, вот и думай, что лучше в бою, кто замешкался, тот проучен. Немцы, видя, как с гор валом идут самоходки и пехота, почувствовали себя в окружении, отошли к заранее оборонительным рубежам.
В самый разгар боя ворвались в станицу, оказались вблизи горящего склада с зерном. Подожгли, сволочи. Жалко было смотреть, как гибнет хлеб, самое дорогое богатство. Многое пришлось испытывать, особенно в 1941 году, но хлебное поле, зерновой бурт в огне жуткое дело. Золотисто-желтая, беспомощная пшеничка, чуть не закричит, сначала краснеет, затем буреет и обугливается. Горит от краев к центру, в середине еще целая, но как спасти? Да и некогда, пусть тушением занимаются тыловики, которые вот-вот появятся за нами. Доля самоходок идти туда, где гремят разрывы, гудят танки, где крики, команды, команды. Хочешь увидеть спину врага, не показывай ему свою. Вперед – на Анапу.
Клич бросить легче, на деле встречены и остановлены ожесточенным пушечным огнем, минными полями. Противник ввел в бой корабельную артиллерию, снарядов у него было вдоволь, рядом Анапа, порт, склады. Разрывы следовали один за другим, самоходчикам не дают хода противотанковые, мотострелкам противопехотные мины. На этих зарядах был убит командир батареи Степичев, погиб на глазах личного состава, первым ринулся вперед, увлекая за собой. Это был замечательный человек, высокообразованный и жизнерадостный, в меру требовательный к подчиненным, твердый в сложной обстановке боя, мы тяжело пережили смерть командира. Много жизней потребовалось от саперных подразделений, пока проделали проходы в минных полях, фашистами было так много поставлено мин, что на некоторых участках их извлекали до двух тысяч штук на километр фронта. Бедная пехота, ее вдобавок косил огонь стрелкового оружия.
Шальным снарядом разбита правая гусеница, сбиты траки, подвесной каток, пришлось ремонтироваться на поле боя, запасные звенья всегда были на крыле машины. Нудное это дело – под огнем восстанавливать ясно видимую, такую «аппетитную» для врага цель. Любой фриц, который поразил, а затем сжег самоходное орудие, получал от фюрера награду, как минимум Железный крест.
Помощь оказал заместитель командира по технической части старший техник-лейтенант Суяров. Он быстро исправил нашу глупость, потому что работали на стороне, обстреливаемой немцами. Машина на одной гусенице им развернута так, что бойцы оказались на защищенной боковине. Специалист внес коррективы в технику замены поврежденных частей, мотором с помощью звездочки натянул гусеницу, лишь успевали подносить траки да вставлять пальцы (стальные стержни). Посоветовал не расклепывать, успеется в укрытии, подвесной каток не восстанавливали, можно временно без него обойтись. Преподал хороший урок военного дела мне, бывшему животноводу, призванному войной в механизированные войска.
Но все равно мы почувствовали себя с развязанными руками, вырвались на кубанский простор, видно, как ползут, передвигаются по всему фронту танки, это окружение. У немца после Сталинграда поджилки трясутся, но держится, гад. Наконец фрицы драпанули поближе к своим кораблям в Анапском порту. Мы быстро догнали боевые порядки, вступили в бой на дальних подступах к Анапе.
Танки 5-й бригады, части 18-й армии, корабли, морской десант Черноморского флота нанесли настолько мощный и стремительный удар, что враг в панике бросил технику, оружие, склады, даже не успел вывести в море суда с награбленным добром. Чего только не увидели в брошенных вещевых мешках немецких вояк. Не сработал план ускоренной эвакуации «Брунгильда». После немецкого драпа бойцы сложили стишки:
