Забегая вперед, скажем, что ничего конкретного не рассказал о своих политических взглядах Саблин и в своих выступлениях перед офицерами, мичманами и матросами в начале мятежа. Все его выступления опять свелись к формуле, что все в стране плохо, потому пришла пора восстановить справедливость и сказать правду о плохом положении дел. Политическая платформа Саблиным снова не была озвучена.
В процессе работы над уголовным делом Саблина, листая его рабочие тетради, испещренные всевозможными цитатами на все случае жизни от Ленина до Ницше, я также не смог определить истинное политическое кредо замполита «Сторожевого». Ничего конкретного.
Чуть больше этого мы можем понять из двух документов, написанных Саблиным в период подготовки мятежа, но так и не дошедших до тех, кому эти документы предназначались.
Это прежде всего так называемое «Революционное воззвание», которое должно было прозвучать в открытом эфире в случае непринятия руководителями СССР саблинского ультиматума, начинавшееся словами «Всем! Всем! Всем!..» В нем свою политическую позицию организатор мятежа характеризует так: «.. .Назрела крайняя необходимость открыто поставить ряд вопросов о политическом, социальном и экономическом развитии нашей страны, о будущем нашего народа, требующих коллективного, именно всенародного обсуждения без давления со стороны государственных и партийных органов. Мы решились на данное выступление с ясным пониманием ответственности за судьбу Родины, с чувством горячего желания добиться настоящих, открытых отношений в нашем обществе». Итак, Саблин объявляет, что намерен ставить на всенародное обсуждение некие вопросы политического, экономического и социального характера, а также требует открытых отношений в обществе. Но в чем суть предлагаемых им на обсуждение вопросов и что такое «открытые отношения в обществе»? Снова молчок!
Несколько больше можно узнать из первоначального варианта ультиматума Главнокомандующему ВМФ и Брежневу, который так и не был передан, а остался лишь на бумаге. В нем имеется фраза: «На БПК “Сторожевой” поднят флаг грядущей коммунистической революции». Отметим, что этот документ следователи нашли только после ареста Саблина.
Все! Больше никому ничего о реальной политической платформе замполита БПК «Сторожевой» неизвестно. Самое интересное, что никто из апологетов нашего «героя» особенно на этот счет и не переживал. Все рассуждения почитателей Саблина сводились и сводятся к тому, что их кумир являлся классическим «романтиком-Дон Кихотом», желавшим возвестить стране и миру о том, что в СССР нет справедливости, за что и был уничтожен беспощадной тоталитарной машиной. Такое наивное представление о Саблине в корне неверно. Он никогда не был Дон Кихотом, под образ которого так старательно маскировался. Никогда не был Саблин и романтиком. Наоборот, он был весьма жестким прагматиком, который имел перед собой вполне конкретную цель — захват власти в стране. И к этой своей заветной цели он упорно стремился, используя все доступные ему силы и средства.
Почему я так говорю? Да потому, что имею на руках документ, который наконец-то проясняет реальный политический облик Саблина, его теоретическую платформу и практические замыслы. Работая над материалами уголовного дела Саблина, мне удалось прослушать магнитофонную запись его программной политической речи, которая должна была прозвучать по телевидению в Ленинграде, а потом и изучить эту речь по приложенной к магнитофонной ленте стенограмме. Данный документ—это и есть теоретическая квинтэссенция всех событий, связанных с мятежом БПК «Сторожевой». Политическая программа Саблина еще никогда полностью не публиковалась в открытой печати. А потому у нас есть уникальная возможность не только разобраться в истинных политических взглядах Саблина, в его реальной теоретической подготовленности, но и понять, что стало бы со всеми нами, воплоти Саблин в жизнь (представим на миг эту невероятную ситуацию!) свои «революционные» идеи.
Я заранее извиняюсь перед читателями, что принял решение изложить программную речь Саблина полностью и без всяких купюр, что займет достаточно много место, снабдив ее своими комментариями. Однако, не уяснив истинных идей Саблина, мы не сможем дать реальную оценку тому, что он совершил и что замышлял совершить в дальнейшем.
Из приложения к осмотру каюты № 25 12—16 ноября 1975 года. Стенограмма звуковой записи, находившейся на магнитной ленте, изъятой в каюте № 25 БПК «Сторожевой»: «Здравствуйте, товарищи! Я обращаюсь ко всем, кто революционное прошлое нашей страны чувствует сердцем, кто критически, а не скептически оценивает настоящее и кто честно мыслит о будущем нашего народа, Прежде всего большое спасибо вам за поддержку, иначе бы я сегодня не беседовал с вами. Наше выступление не есть предательство Родины, а чисто политическое, программное выступление, и предатели Родины будут те, кто пытается нам помешать.
Мои товарищи просили передать, что в случае военных действий против нашей страны мы будем достойно ее защищать, но сейчас наша цель другая — подать голос правды. Мы твердо убеждены, что необходимость изложить мои взгляды на внутреннее положение в нашей стране, причем чисто критического плана по отношению к политике ЦК КПСС и Советского правительства, имеется у многих честных людей в СССР, которые ясно осознают, чувствуют и наблюдают, что многие вопросы общественной, политической, экономической и культурной жизни в нашей стране решаются далеко не на основе революционных принципов марксизма-ленинизма, хотя и под лозунгами марксизма-ленинизма.
Я позволю в связи с этим напомнить меткие высказывания Ленина в работе “Государство и революция", что после смерти великих революционеров делаются попытки превратить их в безвредные иконы, т.е. канонизировать их, представить известную славу их имени для утешения угнетенных классов и для одурачивания их, выхолащивая содержание революционного учения, притупляя его революционное острие, опошляя его. Это в полной мере касается учения Ленина.
Чтобы убедиться в этом, достаточно внимательно вглядеться в нашу действительность. Ленин мечтал о государстве справедливости и свободы, а не о государстве жестокого подчинения и политического бесправия. В частности, в одном из писем перед смертью он писал, что рабочие, входящие в ЦК, должны быть, по моему мнению, преимущественно не из тех рабочих, которые прошли длинную советскую службу, потому что в этих рабочих уже создались известные традиции, известные предубеждения, с которыми именно желательно бороться. В число рабочих членов ЦК должны войти преимущественно рабочие, стоящие ниже этого слоя.
